Колыбель призраков, часть 3, заключительная

[dia-mress]

Фандом: StarTrek: TOS
Название: Колыбель призраков (часть 3)
Автор: M'Ress
Жанр: приключения, дружба, отчасти ангст
Предупреждение: куча трупов
Канон: TOS, TAS, "Эпидемия IDIC"
Время действия: между вторым и третьим сезонами TOS
Дисклеймер: коммерческих целей не преследую, выгоды не извлекаю, все права - Парамаунту, землю - крестьянам, фабрики - рабочим, и проч., и проч., и проч.


КОЛЫБЕЛЬ ПРИЗРАКОВ

Часть 3.


Белые камни, белый песок. И небо - фиалковое, индиговое, яркое до рези в глазах. На Земле такое небо можно увидеть разве что высоко в горах.
Красота... будь она неладна.
До сих пор удача была на их стороне. Трудная посадка прошла как по нотам, и "Кеплер" без помех опустился на плоскую кварцевую плиту в намеченном месте. До "руин" оставалось чуть больше километра на своих двоих.
Маккой посмотрел на Спока с завистью. Вот уж кому повезло: на этой каменной сковородке, в сухой удушливой жаре вулканец, должно быть, чувствовал себя как дома и шёл размеренным неутомимым шагом, равнодушный и к зною, и к слепящему свету. Сорокакилограммовый магнитный генератор он тащил без всякого напряжения, словно пустую коробку. Аккуратно причёсанная чёрная макушка старпома блестела на солнце, будто зеркальная. Эволюция славно позаботилась об обитателях системы Эридана-40, снабдив их, кроме всего прочего, густыми и гладкими волосами - естественным отражателем, защищающим мозг от избыточной радиации их родной звезды.
А вот капитан косился на злое светило, как на личного врага, и поминутно вытирал рукавом лоб. Жест был чисто символическим: горячий воздух мгновенно высушивал пот. Мёртвая безводная планета понемногу высасывала влагу из живых, дерзнувших нарушить её тысячелетнее уединение.
...Узнав, что Джим собирается сам вести шаттл, Маккой пришёл в отчаяние и стал просить его остаться на корабле. Он раз пять повторил, что "визитёр" охотится за капитаном, и только за ним; что при первой же возможности существо снова нападёт, и неизвестно, сумеет ли Спок защитить его на этот раз. Он кричал, что это даже не риск, а чистой воды самоубийство; помянул и безответственность, и манию героизма, и обыкновенную мальчишескую дурь...
Джим дал ему выговориться до конца. Молчал, щурил жёлтые тигриные глаза и лишь потом, когда Маккой выдохся и охрип, - сказал:
- Я лечу на Гамму Корви II. Ты летишь со мной. Хочешь - добровольно, хочешь - в смирительной рубашке и под охраной. Так или иначе, но через двадцать минут ты будешь в шаттле.
Капитан вышел из изолятора, и в дверях встали Денби и Короленко. Два самых крепких парня из числа его санитаров. Лица у обоих были виноватые, но Маккой не сомневался, что при необходимости эти ребятки спеленают его, как младенца, и доставят в ангар на руках.
Он покорился.
...Задумавшись, Маккой налетел на торчащий каменный гребень. Пошатнулся, едва удержался на ногах. Джим мгновенно замедлил шаг, оглянулся через плечо.
"Как ты, старина? Держишься?"
Маккой выдавил неубедительную улыбку. Ничего, мол. Держусь.
Ему было муторно. Коэрцитиновый дурман понемногу выветривался, оставляя после себя сосущую пустоту в желудке и ватную слабость во всём теле. От изнуряющей жары - а пуще того, от обилия простора и света после трёх дней взаперти, - то и дело подступало зыбкое головокружение, и каждый раз Маккоя захлёстывал панический страх: опять? началось?
Он чувствовал себя ходячей бомбой, готовой взорваться в любую минуту. Чего бы он только не отдал, лишь бы Джим оказался сейчас на "Энтерпрайзе", где угодно, но подальше от него...
- Выше нос, Боунс, - весело сказал капитан. - Мы уже пришли.
Маккой оторвал взгляд от земли. Врезанные в сияющую твердь неба, над ними вставали длинные серые тени - будто менгиры, что ставили древние кельты на могилах своих вождей...
...Нет, не могила. Колыбель, где тысячи веков дремало первобытное зло, безымянное и безвредное до поры, как зарытый в землю наконечник отравленной стрелы. Кто, распахивая поле, зацепил плугом смертоносную железку и вытащил её на свет? кто, не ведая беды, наступил босой ногой? - не всё ли равно теперь? Джинна не загнать в бутылку, и призраков Пандоры не посадить обратно в волшебный ящик...
Стоп. Спокойно. Это просто побочный эффект нейролептика - тревога, депрессия, навязчивые мысли. Ты же врач, ты знаешь...
Он закрыл глаза и медленно сосчитал до пяти.
- Боунс, - Рука Джима легла ему на плечо, возвращая чувство реальности. - Соберись. Ещё чуть-чуть.
Спок уже распаковал генератор и возился с ним. Творение вдохновенной фантазии Монтгомери Скотта выглядело устрашающе. Контейнер, послуживший корпусом прибора, оказался слишком мал, чтобы вместить необходимое количество электронной начинки, и всё, что не влезло, Скотти прикрепил снаружи - две дополнительные магнитные катушки, громоздкий преобразователь поля, плату-модулятор под прозрачным щитком, целый ворох разноцветных проводов и ещё несколько наспех пристыкованных деталей, назначение которых оставалось загадкой. Венчала всё это стандартная панель управления с цветными кнопками, индикаторами и дисплеем, прикрученная двумя огромными болтами.
Кирк и Маккой разглядывали шедевр инженерной мысли с одинаковым сомнением в глазах.
- Ну и ну, - протянул доктор. - А эта штука точно работает?
- У нас есть только один способ проверки, - ответил вулканец, включая питание.
Дисплей засветился, лампочки индикаторов мигнули и генератор загудел, как разбуженный шмель.
- Отлично, - с облегчением сказал Кирк. - Спок, какой у него радиус действия?
- Достаточный, чтобы покрыть с этой точки всю площадь между колоннами.
- Начинай с самого низкого уровня и постепенно увеличивай мощность. Боунс, ты помнишь, где...
Он не заметил, в какой момент к жужжанию генератора примешался другой звук - такой же металлический и вибрирующий, но более высокого тона. А когда понял, что означает этот звук - было уже поздно: воздух перед ними зарябил золотыми искрами, и два, три... шесть мерцающих силуэтов соткались из пустоты, преграждая дорогу к "руинам".
Кирк отшатнулся - инстинктивное, бесполезное движение. Здесь, на открытой равнине, бегство не имело никакого смысла. Да и некуда было бежать: вторая группа с фазерами наизготовку уже материализовалась позади, отрезая путь к отступлению.
Всё произошло в считанные секунды. Солдаты в стальных шлемах и серых чешуйчатых куртках сомкнули кольцо вокруг маленького отряда. Один, с непокрытой головой, шагнул из строя. Синий шарф через плечо указывал на его ранг - центурион.
- Не сопротивляться, - сказал он на стандарте, почти без акцента. - Сдать оружие и коммуникаторы.
Никто не двинулся с места. Маккой при всём желании не мог бы выполнить требование: он был безоружен, если не считать медицинской сумки. Спок замер над генератором, не сводя глаз с капитана, готовый по первому его знаку броситься на оцепление - или подчиниться и сдать фазер. Лишь за одним человеком он признавал право отдавать приказы.
Кирк ограничился тем, что развёл руки в стороны, показывая, что не собирается сию минуту хвататься за оружие. Это нарочито медленное движение выглядело скорее как вызов, чем как жест сдачи.
- Вы незаконно пересекли Нейтральную зону и вторглись на территорию Федерации, - отчеканил он. – Как представители Звёздного Флота мы требуем...
- Никаких требований, - оборвал его ромуланец. - Ваш корабль обнаружен и окружён. Сложите оружие и приготовьтесь к транспортировке.
Темнея лицом, Кирк снял с пояса фазер и швырнул его под ноги противнику. Через мгновение рядом упал фазер Спока.
- В сторону, - приказал центурион, носком сапога отбрасывая оружие подальше. - Ты тоже, thaessu.
Кирк и Спок отступили в сторону. Маккой дёрнулся было следом, но ромуланец взмахом фазера остановил его. Видимо, из-за синей униформы он принял врача за учёного.
- Что это такое? - требовательно спросил он, указывая на генератор.
Прибор продолжал гудеть, весело подмигивая индикаторной лампой.
- Это... - начал Маккой - и запнулся в ужасе, чувствуя, как в голове нарастает знакомый железный звон.
Твёрдая земля зашаталась под ногами. Зрение раздвоилось: он видел белую каменную равнину и сквозь неё - белые огоньки.
Много-много белых огоньков.
Это они. Те, что кусаются и жалят. Те, что делают больно.
Пусть их не будет!
Беззвучный удар ощутили все. Словно гигантская тяжёлая лапа прихлопнула разом весь круг - и пленников, и конвоиров. Циркульный строй ромуланцев сломался. Кто-то с воплем отпрянул назад, кто-то согнулся, хватаясь за голову. Высокий солдат за спиной центуриона молча повалился на спину, как подрубленное дерево.
Белые огоньки гаснут.
Много пищи. Вкусно.
Золотой огонёк - близко. Самый яркий. Самый вкусный. Но белых ещё много. А надо, чтобы - ни одного.
Стой! Нельзя! Не...
Он понимал, что происходит, но сделать ничего не мог. Чужая неукротимая сила несла его, словно бешеная лошадь - неумелого всадника; как в тот раз на ферме у дяди, когда он, тринадцатилетний мальчишка, сдуру забрался на Герцогиню - каштановую трёхлетку, строптивую и нервную. И как в тот раз, он чувствовал себя совершенно беспомощным, и оставалось только одно: во что бы то ни стало удержаться в седле - удержаться в сознании...
- Спок!
Нет времени объяснять. Только бы он понял! Только бы не стал колебаться...
Но Спок уже оседает на подгибающихся ногах - расширенные глаза смотрят в никуда, побелевшие пальцы сжимают виски.
Белый огонёк. Злой, кусачий белый огонёк. Задавить.
...что ты делаешь, тварь, что ты делаешь!
Какое-то движение рядом - Джим бросается на поредевшую шеренгу ромуланцев. Сбивает плечом полуоглушённого солдата, перехватывает у него оружие. Ромуланец валится на песок, капитан вскидывает фазер...
Одной секунды ему не хватило. Или, может, половины секунды...
- Нет! - крик обжигает пересохшее горло. Красный луч шипит в разрежённом воздухе, Джим спотыкается на середине шага и падает вниз лицом.
Много пищи. Очень много.
Слишком много!
Центурион, единственный из отряда, ещё держится на ногах. Пьяно пошатываясь, поднимает фазер для второго выстрела. Их разделяет шагов десять, не больше. Промахнуться невозможно.
Время замирает. Солнечный свет течёт расплавленным свинцом. Надсадно воет генератор.
Почему мне не страшно?
Угловатое лицо ромуланца коверкает судорога. Он странно выгибается всем телом, словно кукла на тростях; рука с оружием дёргается. Луч уходит в сторону, пляшет, полосуя без разбора небо, камни и скорчившиеся тела...
И наискось перечеркивает генератор, высекая фонтан искр и длинный язык пламени.
Вспышка.
Темнота.



***

- Мой коммандер! - Связист плотнее прижал серебряную пластинку гарнитуры к остроконечному уху. - Мы потеряли контакт с десантной группой.
Коммандер С'Тагор повернулся в кресле.
- Повторите сигнал на резервной частоте.
Связист быстро отщёлкал кодовую последовательность и покачал головой.
- Ответа нет.
С'Тагор недовольно сжал губы. Что там у них случилось? Ионная буря забила помехами все частоты или какая-нибудь магнитная аномалия повредила коммуникаторы? Скорее всего. Не могли же четверо или пятеро хлипких землян (а больше не поместилось бы в тот шаттл) справиться с целой декадой вооружённых имперских солдат...
В любом случае, с планеты им бежать некуда. А попадут ли они в камеру допросов часом раньше или часом позже - не так уж важно.
- Продолжайте на резервной, - приказал он связисту и отвернулся к обзорному экрану.
Там, в кольце ромуланских кораблей, безнадёжно огрызаясь короткими слепыми залпами, разворачивался его главный враг. Федеральный звездолёт класса "Конституция", чьё неожиданное появление в системе Гамма Корви ставило под угрозу не только тщательно спланированную операцию, но и его, С'Тагора, собственную карьеру.



***

Когда Маккой пришёл в себя, его встретила тишина. Полная, мёртвая тишина, нарушаемая лишь змеиным шорохом песка, текущего по камню.
Потребовалось собрать все остатки воли, чтобы принудить себя открыть глаза.
Он оперся на руки и встал, и гравитация проклятой планеты навалилась на него всей тяжестью. На секунду всё потемнело, потом зрение прояснилось. Хотя сейчас он предпочёл бы ослепнуть - лишь бы не видеть того, что творилось вокруг.
В Акакдемии, на одной из лекций по истории военно-полевой хирургии, им показывали старую документальную фотографию: взрыв осколочного снаряда в группе солдат. Эта чёрно-белая, плохого качества картинка долго стояла у него перед глазами. Теперь он видел то же самое наяву - мёртвые тела, бесформенными кляксами разбросанные по кругу от эпицентра, как лепестки чудовищного цветка.
А эпицентром был - он сам.
Ужас и отвращение приковали его к месту. Оцепенев, он стоял посреди мёртвого круга, бесцельно поворачивая голову из стороны в сторону, как заведённый, пока блуждающий взгляд не зацепился за что-то знакомое. Яркий синий мазок на выбеленном песчаном холсте.
По-стариковски волоча непослушные ноги, Маккой подошёл ближе. Вулканец лежал на спине - безучастное лицо обращено к солнцу, полуоткрытые глаза затянуты белой плёнкой, как у мёртвой птицы.
Господи, ну почему? Почему он, а не я?
Что-то стиснуло грудь и стало трудно дышать - может быть, от запаха гари, потому что рядом дымился разбитый генератор. Последний выстрел центуриона разворотил корпус и сжёг панель управления. Потрескивая, искрил оборванный кабель, растаявший пластик вытекал на песок и застывал вязкими тёмными лужицами.
Поодаль - ещё одно тело. Солнечный блик на гладкой пластине шлема. Губы искривлены, лицо страшное, чёрно-зелёное, налитое кровью. Ромуланец.
Маккой взглянул в другую сторону и замер, не в силах смотреть и не в силах отвернуться.
Жёлтая рубашка. Светловолосый затылок.
...нет. Пожалуйста, нет...
...Упал, как бежал - ничком, уткнувшись лицом в землю, и безвольно откинутая рука ещё сжимает фазер. И белая кварцевая пыль блестит в растрёпанных волосах - будто ранняя седина.
Кажется, совсем недавно они сидели в капитанской каюте, празднуя окончательное выздоровление после вспышки геронтогенной радиации, поразившей их на Гамме Гидры IV. И Джим, непривычно задумчивый в тот вечер, сказал: "Знаешь, Боунс, я надеюсь, что не доживу до такой старости. В последний полёт надо уходить на полной скорости, а не тащиться дряхлым, выжившим из ума калекой".
Вот и сбылось...
Словно тупой нож провернулся внутри - Маккой захлебнулся сухим редким воздухом и опустился на землю, давясь то ли кашлем, то ли рыданиями.
Если бы можно было отменить, зачеркнуть, переписать набело... Вернуться назад, в тот день и час, когда "Энтерпрайз" вошёл в систему Гамма Корви - чтобы близко не подходить к руинам, вообще не ступать на эту чёртову планету. Или хотя бы туда, в лазарет, когда он сидел на полу с инъектором в руке, с ампулами, рассыпанными вокруг, как леденцы из пакета, и ещё не поздно было ввести тройную дозу, чтобы всё кончилось раз и навсегда...
Джим. Спок. Фарид.
Три жизни - вот цена твоей трусости.
Маккой чуть не закричал - такой нестерпимой болью опалила едкая смесь горя, отчаяния и вины. Он схватился за ворот рубашки, бездумно рванул прочную ксенолиновую ткань, словно мог руками выдрать, выцарапать из себя инопланетную пакость... вот только бесплотное существо не удалить хирургическим путём.
Он в отчаянии огляделся по сторонам. Генератор превратился в кучу бесполезных железок. Впрочем, это уже не имело значения - Маккой всё равно не смог бы заставить прибор работать. Но оставался ещё один способ.
- Прости, - шёпотом сказал он капитану. - Так надо.
И взялся за фазер. Податливые, не успевшие закоченеть пальцы без сопротивления выпустили оружие. Металл нагрелся на солнце и почти обжигал; регулятор мощности стоял на отметке "оглушение". Маккой перевёл его вперёд - до упора.
Так надо, повторил он про себя. Чтобы уничтожить эту гадину наверняка; чтобы нигде и никогда не повторилась сегодняшняя дикая и бессмысленная бойня. И не всё ли равно - сейчас или немного позже? Ромуланцы не оставят его в живых, а если и оставят... лучше уж так, быстро и почти без боли, чем гнить в какой-нибудь секретной лаборатории под надзором остроухих вивисекторов...
А Джоанна? Как же она будет - без меня? Детка моя...
При мысли о дочери что-то опасно дрогнуло внутри, и он скомкал эту мысль и затолкал в самый дальний уголок сознания. Он чувствовал, что если задумается о ней хоть на минуту дольше, - ему уже не хватит решимости.
Ну?
Он повернул фазер к себе. Прямо в лицо уставился круглый стеклянный зрачок фокусирующей линзы; Маккой содрогнулся, словно заглянул в глаза змеи. Глухая тоскливая жуть подкатила к сердцу, он не выдержал и зажмурился, борясь с желанием отбросить оружие. Пересилил. Снова поднял фазер и прижал дулом к шее. Не так страшно, если представить, что делаешь себе инъекцию...
Хватит тянуть. Раз, два...
Глухо ахнуло над головой, словно врезали колотушкой по дырявому барабану, и в небе вспыхнул огонь - такой яркий, что слёзы навернулись на глаза; такой горячий, что рубашка, кажется, задымилась на спине и плечах. Что-то жуткое творилось там, наверху, но взглянуть было невозможно: свет до боли обжигал зрачки. Забыв о фазере, Маккой со стоном зажмурился - мир окрасился в рубиновые тона, и он увидел на просвет волосяную сеточку капилляров в собственных веках.
В ту же секунду что-то сильно сдавило ему локоть, отводя руку с оружием вниз и в сторону. Палец на спусковой кнопке непроизвольно дёрнулся, алый луч стригнул по песку, выплавляя дымящуюся борозду. Живая тяжесть опрокинула Маккоя и придавила к земле, и сквозь плывущие в глазах цветные круги проступило бледное от ярости лицо с расцарапанной щекой, с прилипшей ко лбу светлой прядью.
Капитан удерживал его борцовским захватом, блокируя обе руки, не давая обратить оружие на себя. От изумления Маккой чуть не выпустил фазер, потом опомнился и стиснул рукоятку изо всех сил. Джим что-то кричал ему, но слова доносились как через толстый слой ваты.
- Нет... - выдохнул он, отчаянно цепляясь за оружие. - Не надо... оставь...
Вместо ответа Джим так выкрутил ему кисть, что запястье чуть не хрустнуло в суставе. Маккой охнул от боли, фазер выскользнул из онемевших пальцев. Звонко щёлкнул предохранитель.
- Вставай! - прохрипел Кирк, свободной рукой вздёргивая врача за шиворот. - Вставай, чтоб тебя...
И добавил ещё пару слов, каких Маккой никогда раньше от него не слышал.
Спотыкаясь и поскальзываясь на камнях, прикрывая глаза руками от безжалостных потоков света, они бежали к серой колоннаде, а над ними разгоралось второе солнце - косматый клубок белого огня, прошитый лиловыми сполохами. Кто хоть раз видел облако аннигиляционного взрыва, тот не забудет его до конца своих дней.
- Джим, - Маккой задыхался на бегу, - это был... корабль?..
- Да!
- Наш... корабль?..
- Не знаю! - Кирк схватил его за плечо и подтолкнул вперёд, в проход между колоннами.
В пронзительном синеватом свете "менгиры" казались сделанными из жидкого стекла. Их чёрные зубчатые тени протянулись по земле, как треугольные разломы. Внутри колонн вспыхивали, скользили и гасли подвижные искры - словно то были термитники, населённые полчищами светляков. Витиеватые трещины на кварце пылали фосфорическими письменами.
Преодолевая дрожь, Маккой сделал несколько шагов. Со всех сторон доносился зуд, скрежет, сухое статическое потрескивание, как в трансформаторной будке. Звук тупым сверлом ввинчивался в голову, мелкой вибрацией отдавался в зубах. Тягучая боль сдавила затылок, в висках застучало. По коже забегали колючие мурашки, вздыбливая волоски на руках и на шее. Огненная метель закружилась перед глазами.
Цепляясь за скользкий камень, обжигая ладони ледяным электрическим огнём, он привалился к подножию колонны, но на этот раз не потерял сознания. Только померкло зрение, и невидимая лапа сильнее сжала голову; боль взметнулась до непереносимой высоты, почти до остановки пульса - и лопнула, как перетянутая пружина.
И наступило молчание. Боль ещё бродила в теле - короткими спазмами, всплесками, отголосками, но в мыслях воцарилась спокойная пустота. Присутствие чужака, которое он ощущал все эти дни, как застрявшую в мозгу занозу, - это присутствие исчезло.
Всё. Кончено.
Он почувствовал, как его приподнимают и тащат, услышал сбивчивое, свистящее дыхание Джима, но не мог даже пошевелить ногами, чтобы помочь ему. Просто не осталось сил - ни первых, ни последних. Тело казалось пустым и лёгким, как сброшенная змеиная шкурка.
Капитан выволок его на открытое место, перетащил через каменную гряду и опустил на землю. Потом отошёл немного вбок, и Маккой услышал знакомое жужжание фазерного луча.
Кирк стрелял по каменным столбам. Фазер, включённый на полную мощность, резал кварцевую скорлупу, как алмаз режет стекло; металлические прожилки плавились и текли кипящей багровой смолой. Одна из колонн вдруг надломилась у основания и медленно повалилась набок, в падении зацепила другую, уже подрубленную лучом, та - третью... Кирк отступил на шаг - острые обломки кварца высекли искры у его ног. Грохот бьющихся камней рвал барабанные перепонки. Маккой прижал ладони к ушам, беззвучно разевая рот.
Должно быть, потеря нескольких конденсаторов нарушила равновесие системы, и вся энергия, накопленная в "руинах" в течение многих веков, потекла вспять. По спёкшейся песчаной корке метнулись голубые плети молний, сквозь едкие силикатные испарения пробился резкий запах озона. Отшвырнув фазер с опустевшей батареей, Кирк бросился на землю, рядом с Маккоем, и вовремя - на остриях уцелевших колонн вспыхнул искристо-белый, сказочной красоты коронный разряд.
Земля вздрогнула, кажется, до самого основания, и чудовищный удар раздробил тысячелетний кварцевый щит. Колонны рушились одна за другой, воздух звенел от переизбытка электричества, и людям оставалось только сильнее вжиматься в расщелину между двух каменных гребней да прикрывать головы от града жалящих осколков.
Это длилось недолго. Подземные толчки прекратились, поднятая в воздух пыль осела, засыпав развалины алмазным крошевом. Последние отголоски эха угасли, и в тишине раздался слабый, совершенно неуместный звук.
Маккой смеялся, сидя на земле. Смеялся взахлёб, счастливо, как ребёнок... или как безумец.
- Боунс, - Кирк взял его за плечи и слегка встряхнул. - Боунс, ты что?
Врач улыбнулся, размазывая по лицу слёзы пополам с песком.
- Джим... О господи, какой я идиот! Третье веко... это ведь реакция на свет, всё равно что зрачковый рефлекс! Я же подумал... я даже пульс у него не проверил!
Кирк зажмурился, чувствуя, как тает застывший в груди ледяной ком.
- Скорее! - Маккой вскочил, чуть покачнулся от слабости, но сам выпрямился. - Может быть, ещё не поздно!
Кирк тоже поднялся - медленно, с трудом ловя равновесие. Только теперь Маккой заметил, что капитан двигается скованно, заметно подволакивая ногу.
- Ты сам-то как? - спохватился он. - Не ранен?
Кирк скривился.
- Словил заряд, по касательной. Ничего страшного, только оглушило, - Он ожесточённо потряс головой. - Нас собирались взять живыми.
Прихрамывая, он обогнал доктора и заковылял в ту сторону, где они оставили Спока. Маккой замешкался, глядя на место побоища. Снова подступил комок к горлу при виде этих тел в серой чешуе, темнеющих на песке, словно рыбы, выброшенные на берег приливом...
Кирк, не тратя времени, перешагнул через мёртвого ромуланца и опустился на колени рядом со Споком.
- Боунс! - позвал он. - Скорее!
Присев рядом, врач уверенной рукой нашёл точку пульса на шее вулканца и облегчённо вздохнул.
- Чёрт живучий! - с восхищением сказал он. - Скоро меня инфаркт хватит от его фокусов. Джим, поищи-ка мою сумку...
- Некогда, - отрезал капитан. - Ромуланцы в любой момент могут прислать ещё один отряд. Надо убираться отсюда, и поскорее.
Он приподнял старшего помощника, перекинул его руку через плечо и крякнул, выпрямляясь.
- Откуда в нём... столько веса? - пожаловался он, едва переводя дыхание. - А с виду тощий... как доска...
- У вулканцев кости... твёрже, - просипел Маккой, поддерживая Спока с другой стороны. - И мышцы... плотнее... Думаешь, почему они... такие силачи?
Он сам еле передвигал ноги. Честно говоря, масса одного не слишком упитанного вулканца, распределённая на плечах двоих взрослых мужчин, была вполне подъёмной... но жара, и гравитация... и эта треклятая слабость, от которой дрожат коленки...
Маккою казалось, что они тащатся со скоростью улитки, ползущей в гору. Или вовсе топчутся на месте. Когда из белого марева наконец вынырнул плоский бок "Кеплера", врач едва поверил своим глазам.
- Добрались, - выдохнул он из последних сил, вползая за капитаном в открытый люк. - Что дальше, Джим?
Кирк опустил Спока на сиденье и пристегнул, надёжно затянув ремни.
- Для начала полетим на юг. Там есть крупная горная цепь. Спрячем шаттл где-нибудь в ущелье и дождёмся помощи.
- "Энтерпрайз"? - Маккой откинул соседнее кресло и полез за аптечкой из аварийного набора.
- Если им удалось отбиться, то они уже далеко. Если нет... - Джим тряхнул головой. - Но я думаю, что удалось. Сулу - отличный пилот.
- Ты хочешь сказать, - буркнул Маккой, заряжая шприц дозой стимулятора, - что мы здесь застряли? На необитаемой планете, рядом с целой армией разъярённых ромуланцев? Ну, знаешь ли...
- Ромуланцам здесь больше нечего делать. Тайным планам конец; всё, что им осталось, - исчезнуть раньше, чем в системе появятся корабли Звёздного Флота. А нам надо только продержаться пару дней, пока "Энтерпрайз" не вернётся с подкреплением.
- Никогда не любил "Робинзона Крузо", - вздохнул Маккой. - Джим, а ты уверен, что...
Снаружи что-то полыхнуло, заливая кабину "Кеплера" дрожащим голубым светом. Сияющий луч отвесно протянулся из зенита и вонзился в землю где-то возле горизонта. Ударная волна встряхнула шаттл, как погремушку, под опорами заскрежетали камни.
Короткая вспышка - и пауза.
Длинная вспышка, короткая вспышка. Пауза.
Длинная вспышка.
E... N... T...



***

- Они засекли шаттл и по обратному курсу вычислили нас, - рассказывал Сулу, размахивая руками от возбуждения. - Первый подошёл вплотную и выстрелил плазменной торпедой наугад. В нас не попал, зато разнёс в клочья несколько ближайших астероидов, и мы получили приличный залп из сотни тонн битого камня. Мощность щитов упала почти на четверть. Маневрировать там невозможно, пришлось выходить на открытое место. Тут на нас и насели остальные.
- И, главное, непонятно, сколько их - может, пятеро, а может, и весь десяток, - вклинился Чехов. - Сенсоры показывают пустое место. Такие хитрые гады - энергию берегут, чтобы маскировку не отключать, и лупят маломощными лучами прямо из-под экрана. Измором решили взять.
- Мы отстреливались вслепую, - продолжал Сулу, - но было понятно, что щиты долго не выдержат. Они начали оттеснять нас к планете. Мы зашли на низкую орбиту, и тут один из них ошибся - нырнул под нами, чтобы обстрелять нижние щиты...
- ...и как только вошёл в экзосферу, так и засветился в рентгеновском диапазоне, как новогодняя ёлка! Ну, тут уж мы не оплошали...
- Двумя выстрелами разбили ему двигатель, и он свалился. Варп-установка взорвалась в верхних слоях атмосферы...
- ...и пошла такая магнитная волна по всему спектру, что у нас вырубились дальние сенсоры. А ромуланцы, зуб даю, ослепли напрочь!
- В общем, они потеряли нас из виду. Под прикрытием магнитных помех мы совершили разворот с обратным ходом и выскользнули из окружения. На половине импульсной долетели до астероидного поля и сбросили там две фотонные торпеды. Потом вырубили все системы, заглушили двигатели и двинулись обратно по инерционной траектории...
- ...и пока они шастали среди астероидов, разбирались, что это там так красиво рвануло, и искали наши обломки, мы втихую прокрались к планете, чтобы забрать вас.
- Связь заглохла из-за магнитного фона, транспортаторы тоже, так что оставалась только визуальная сигнализация...
- ...а Ухура сказала, что вы знаете старый радиокод. Вот и мы начали семафорить главным фазером...
- ...и это сработало! - закончил Сулу.
Он не удержался от самодовольной улыбки, вспоминая их последний манёвр. И правда, было чем гордиться: провести корабль по касательной траектории, чуть-чуть не задев кипящую от ионных разрядов атмосферу, и на огромной скорости подхватить взлетающий шаттл буксирным лучом - всё равно что муху на лету заарканить. И сразу - двигатели на максимум, и ходу оттуда, потому что ромуланцы уже поняли свою ошибку и мчались к планете, горя неправедным гневом. Но "хищные птицы" не могли догнать "Энтерпрайз", идущий на полном варпе, а легковооружённые перехватчики не рискнули преследовать федеральный крейсер, да ещё на чужой территории...
Но капитан почему-то не спешил хвалить младших офицеров. Восторженный рассказ он выслушал молча, крутя в пальцах стило от электронного блокнота. А когда он наконец заговорил, его тон не предвещал ничего хорошего.
- Мистер Сулу, вы помните приказ, который я отдал вам, покидая корабль?
Улыбка исчезла с лица пилота.
- Да, капитан.
- Повторите.
- Сохранять позицию в пределах астероидного пояса и ждать возвращения шаттла. В случае обнаружения, - Сулу слегка запнулся, - послать экстренный сигнал командованию и покинуть систему. Сохранить корабль любой ценой.
- Я приказывал вам возвращаться за нами?
- Нет, но ведь...
- Болтаться вокруг планеты, под носом у ромуланской армады? Рисковать кораблём ради нас троих?
- Никак нет, сэр.
- Вам удалось отвлечь их внимание и оторваться от погони. Отличный трюк с торпедами... кстати, чья это была идея - ваша, энсин? Поздравляю. Но после этого вы должны были улетать - как можно тише и как можно быстрее. А не затевать чёртову игру в прятки, подвергая опасности весь экипаж из-за трёх человек.
- Сэр! - Рулевой упрямо вскинул подбородок. - В числе этих трёх человек были капитан и старший помощник!
- Которые к тому времени могли быть уже мертвы или взяты в плен. Вам это не приходило в голову?
Сулу молчал. Чехов сердито сопел. Он очень хотел сказать что-нибудь в защиту друга, но как младшему по званию ему приходилось помалкивать. Исполняющим обязанности капитана был назначен Сулу, и никто, кроме него, не мог принять на себя ответственность за действия корабля в последние несколько часов.
- Вы чертовски хороший пилот, мистер Сулу, и вы чертовски хороший офицер. Я не хочу портить ваш послужной список отметкой о дисциплинарном взыскании. Но если вы и впредь будете так вольно толковать мои приказы, мне придётся это сделать. Ясно?
- Да, сэр, - тускло ответил Сулу.
Кирк вздохнул.
- Я обязан вам спасением "Энтерпрайза". Я это понимаю. Но поймите и вы: капитан должен быть уверен в действиях каждого из своих людей - иначе у него связаны руки. Когда у вас будет собственный корабль, - при этих словах Сулу чуть встрепенулся, - вы сами в этом убедитесь.
- Да, сэр, - повторил рулевой. Плечи его расслабились, обида в глазах погасла.
- Вы свободны, - Кирк внимательнее взглянул на обоих и добавил, уже не по уставу: - Отдохните, ребята.
"Ребята" попрощались и вышли из кабинета плечом к плечу. Сработались, подумал Кирк, глядя им вслед. Пожалуй, Чехова не стоит пока переводить в научный. Пусть остаётся в "альфе". Спок переживёт, у него и так достаточно персонала.
На стене запиликал интерком:
- Маккой вызывает капитана.
- Кирк на связи. Как там у вас дела?
- Лучше не бывает. Пациент только что покинул лазарет, ему прописан отдых в тёплой каюте, медитация и горячий чай. И ещё...
- Да?
- Спок... проверил меня. На всякий случай.
- И?..
На том конце раздался короткий вздох.
- Ничего, Джим. Ничего страшного.



***

- Сенат недоволен вами, коммандер.
Казалось, экран видеопередатчика вот-вот засеребрится инеем - таким беспощадным холодом веяло от слов великого претора. С'Тагор не выдержал, опустил голову.
Он хорошо понимал всю тяжесть своей вины. Федеральный звездолёт оказался там, где ему не следовало быть, - это ещё можно списать на пагубное стечение обстоятельств и недосмотр внешней разведки. Но вот то, что С'Тагор, имея четыре тяжёлых корабля против одного, не смог задержать и уничтожить нежелательного свидетеля...
Позор. Неизгладимый позор для командира боевого крыла.
- Федерация, без сомнения, уже подняла по тревоге половину флота. Ваша миссия прекращена. Возвращайтесь на исходные позиции и ждите дальнейших приказов.
- Мой претор! - С отчаянием утопающего С'Тагор ухватился за последнюю соломинку, которая могла удержать его над бездной окончательного поражения. - Мы потеряли один корабль, но зато получили бесценную информацию о новом оружии Федерации и захватили опытный образец!
Одутловатое лицо претора оживилось слабым интересом.
- Новое оружие? Образец действующий? Вы видели, как оно работает?
- Я видел результат. Десять трупов, все - без единой раны, и наши медики до сих пор не могут определить причину смерти. Инженеры исследуют образец, но... к сожалению, он сильно повреждён.
- Это всё, что у вас есть? - голос претора сочился презрением. - Вопросы без ответов и куча металлолома?
- У нас есть очевидец. Центурион Кален, возглавлявший группу захвата. Он в тяжёлом состоянии, но мой врач клянётся, что он выживет, - С'Тагор стиснул кулаки. - Дайте мне несколько дней, и я узнаю об этом оружии всё, что нужно.
Претор молчал. Передатчик потрескивал, по экрану метались белые искры помех.
- Доставьте образец, тела погибших и этого... Калена на ч'Риган, - сухо сказал претор. - Если ваша информация окажется полезной, сенат, возможно, проявит снисхождение к вашим... неудачам.
Чувствуя себя заново родившимся, С'Тагор прижал кулак к левому плечу:
- Повинуюсь, мой претор!



***

- И всё-таки ты слишком сурово обошёлся с парнем, - ворчал Маккой, откупоривая заветную бутылку центаврийского виски. - По-моему, Сулу заслужил медаль, а не выговор. Ты не можешь отрицать, что, выполни он твой приказ буквально, корабль мог бы не досчитаться трёх старших офицеров.
- Я не отрицаю. Но и не собираюсь поощрять нарушение дисциплины.
- Дисциплина! - фыркнул Маккой. - Пару дней назад один самоуверенный капитан ослушался прямого приказа командования и в результате спас Федерацию от вражеского вторжения. И что ему за это было?
Кирк усмехнулся.
- Как обычно. В личной беседе с уважаемым адмиралом Ногурой - двухчасовая ругань и обещание поставить носом в угол. В официальном рапорте - благодарность за ценные сведения о ромуланской вылазке.
- Вот! - Маккой многозначительно поднял палец. - Даже такой сухарь и буквоед, как Ногура, понимает, что победителей не судят. Сколько благодарностей ты получил за нарушенные приказы? А сам глушишь в молодых офицерах самостоятельность.
- Сулу получил выговор не за то, что проявил самостоятельность.
- А за что же?
- За то, что забыл, сколько стоит его ошибка.
Кирк пригубил свою порцию. Жгучий напиток отдавал дымом и чуть-чуть корицей.
- Ты бы видел, как у него горели глаза, когда он рассказывал мне про бой... Это ведь так... заманчиво. Рискнуть и выиграть. Дёрнуть смерть за хвост и ускользнуть. Почувствовать, что ты можешь - действительно можешь! - переломить хребет судьбе. Раз, другой - вкус победы окрыляет, тянет дерзать ещё и ещё... а ставки растут. Своя жизнь. Жизнь напарника. Жизни десантной группы. Жизни экипажа. Но ты уже слишком полагаешься на свою удачу. И забываешь о тех, кому придётся оплачивать твой проигрыш.
Его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак.
- Я свой урок выучил, когда привёл "Фаррагут" на Третью базу... с половиной экипажа в трюме, в глубокой заморозке. Я не хочу, чтобы Сулу пришлось пройти через такое.
- Ты не виноват в том, что случилось на "Фаррагуте", - тихо сказал Маккой.
- Как и ты - в том, что случилось с Фаридом. Просто мы с тобой всегда помним о другой стороне монеты. И взвешиваем цену ставки перед тем, как вступить в игру. Человеческие жизни - тяжёлая валюта. Когда Сулу поймёт это, я сам рекомендую его на командную должность. Но не раньше.
Маккой натянуто улыбнулся.
- Звучит очень похоже на нашего старого профессора из Медакадемии. Он говорил то же самое, прежде чем подпустить желторотых интернов к операционному столу. Ещё по капельке?
Джим кивнул, и врач плеснул немного себе и ему. Отставил бутылку и с хрустом потянулся.
- Устал я, - пожаловался он. - На Центавр хочу, дочку навестить... слов нет, как соскучился. Отпустишь в увольнительную?
- Отпущу. Только, Боунс...
- Что?
- Смотри там... без глупостей, ладно?
- Ты о чём это?
- Сам знаешь.
С полминуты они сверлили друг друга взглядами. Маккой опустил глаза первым.
- Не считается, - буркнул он. - Если хочешь знать, я был невменяем. Чего ещё можно ждать после трёх дней на мозголомных препаратах? И вообще...
Он неопределённо махнул рукой и взял стакан.
- Я старый, умудрённый жизнью циник, Джим. Рыдать, биться головой об стену и лелеять свой комплекс вины - это не для меня. Я лучше напьюсь.
Кирк поднял свой стакан, и они выпили молча.
Тягостную тишину прервал дверной звонок.
- Войдите! - крикнул Маккой. Дверь открылась, и знакомая худощавая фигура замаячила на пороге.
- Я не нашёл вас в каюте, капитан, и предположил, что вы находитесь здесь, - Спок обвёл взглядом стол с его содержимым и сделал маленький шаг назад. - Я хотел задать один вопрос, но это может подождать до завтра. Ничего срочного.
- Нет-нет, - возразил Кирк; он был рад отвлечься от невесёлых размышлений. - Присоединяйтесь, мистер Спок. Я тоже хотел задать вам один вопрос.
Маккой с готовностью схватил бутылку и чистый стакан.
- Кстати, у нас есть отличное пойло. Хотите глоточек?
- Нет, благодарю.
Врач картинно всплеснул руками.
- Джим, ты только полюбуйся на него! Смотрит на меня с таким видом, словно я предлагаю ему купорос, а не лучшее виски по эту сторону Великого Барьера. Хотя, учитывая состав его крови, его вполне можно поить и купоросом.
- Доктор, - в голосе Спока звучало бесконечное терпение, - вулканцы не могут усваивать медь из минеральных соединений, как вы не можете усваивать железо из руды.
- Чего нет, того нет, - легко признал Маккой. - Зато по части усвоения этанола мы дадим сто очков вперёд всей остальной Галактике.
- Ещё вчера вы сокрушались по поводу утраты ясности мышления, - Спок укоризненно покачал головой. - Теперь, когда опасность миновала, вы сами стремитесь помрачить свой рассудок с помощью одурманивающих средств. Совершенно нелогично.
- Всё дело в том, мой остроухий друг, - проговорил Маккой с загадочной улыбкой, - заставляют ли тебя красить забор.
Кирк рассмеялся, глядя, как правая бровь научного офицера недоумённо ползёт вверх и вдогонку ей устремляется левая. Спок хорошо разбирался в земной литературе, но с творчеством Марка Твена, как видно, не был знаком.
- Рискну предположить, что это была ещё одна так называемая идиома, - задумчиво сказал вулканец, глядя на веселящихся землян. - Надеюсь, ваша эмоциональная реакция вызвана естественными причинами, а не действием усвоенного вами этанола.
- Ну, что вы! - Маккой потряс едва початой бутылкой. - Мы только начали.
- Вы хотели о чём-то спросить, - напомнил Кирк, совладав со смехом.
- Да, капитан. Мне хотелось бы знать, как вам удалось переместить "визитёра" обратно, не имея магнитного генератора.
- У меня было кое-что получше генератора, - ухмыльнулся Кирк. - Примерно полтысячи кубометров антиматерии, взорванной в верхних слоях атмосферы. Вместо одной магнитной волны Сулу обеспечил нам целую бурю. Полярное сияние по сравнению с ней - детская хлопушка.
Маккой хмыкнул, потирая затылок.
- Да уж... У меня чуть голова не лопнула, пока я там стоял. Хорошо, что ты не пошёл в хирурги, Джим. Ты бы делал операции исключительно топором и кувалдой.
- Очаровательно, - Спок склонил голову набок, разглядывая капитана, как неизвестную науке диковину. - Должен признать, что ваша способность обращать случайное стечение обстоятельств в свою пользу иногда кажется необъяснимой.
- Иначе говоря, мне бессовестно везёт, - улыбнулся Кирк. - Пусть так. Но моё везение не объясняет другого: почему "визитёр" не сожрал меня вместе с ромуланцами? Ведь по твоим словам, Боунс, я был его главной целью.
- Полагаю, у меня есть ответ, - Спок придвинул стул и сел; ноздри его чуть дрогнули, уловив едкий запах спирта, но больше он ничем не выразил отвращения. - В момент атаки я воспринял сильный телепатический сигнал - страх, гнев, агрессия - и этот сигнал был направлен на меня. Очевидно, после нашего прошлого столкновения у "визитёра" произошла смена приоритетов. Он счёл меня опасным, и инстинкт выживания пересилил тягу к лакомой добыче.
- Сначала драться, потом обедать, - перефразировал Кирк.
- Именно так. Энергетический профиль ромуланцев и вулканцев практически идентичен. Но я, имея телепатические способности, мог защищаться, а наши противники - нет.
- Вот оно что! - Маккой покачал головой. - Выходит, не только у меня аллергия на острые уши и зелёную кровь.
- Я бы назвал это "отрицательным условным рефлексом". Существо приняло ромуланцев за врагов и расправилось с ними в первую очередь. Однако человеческое тело - это аккумулятор ограниченной ёмкости. Уничтожив ромуланских солдат, "визитёр" получил столько энергии, сколько мог усвоить, находясь в вашем теле. Поглотить больше он был уже не в состоянии; это и спасло капитана.
- Вы хотите сказать, - удивился Маккой, - что эта штука объелась?
- Примитивная, но верная по сути аналогия, доктор. Накопив лишнюю энергию, существо должно было поступить так же, как поступает амёба, когда её размеры превышают норму - то есть разделиться.
Кирк поперхнулся последним глотком виски.
- Разделиться? - просипел он, откашливаясь. - Так их стало двое?
- Стало бы, - поправил его Спок, - если бы паразит мог самостоятельно переходить в тело другого носителя. Но, к сожалению...
- К сожалению? - переспросил Маккой. - Побойтесь бога, Спок! Вы что, жалеете эту тварь? После всего, что она сделала?
- Моя жалость не имеет личной направленности, доктор, - сдержанно ответил вулканец. - Я сожалею о гибели уникальной жизненной формы, изучение которой могло привести нас к поразительным открытиям. Если "визитёр" действительно обладал способностью к размножению, то, возможно, в его лице мы уничтожили целый класс реликтовых энергетических существ.
Маккой сморщился, будто в его стакане вместо виски оказался уксус.
- Увольте нас от таких открытий. А вдруг эти зверюшки решили бы, что паразитировать на людях удобнее, чем обитать в рудных жилах и питаться молниями? Вы можете себе представить ораву таких созданий, которые вселяются в наши тела, жрут всех направо и налево и размножаются со скоростью трибблов? - Он мрачно покачал головой. - Считайте меня ксенофобом, если угодно, но я рад, что этого чуда природы больше не существует.



***

Кален разлепил тяжёлые веки. Вместо яростного лилового неба он увидел тонущий в уютном полумраке потолок.
"Я дома, - подумал он. - Я на своем корабле".
Кто-то склонился над ним. Смутно, как во сне, Кален увидел смуглое лицо, тёмные усталые глаза, чёрные волосы с проседью. Он узнал врача, но не мог вспомнить его имя.
- Он поправится, - сказал врач. - Думаю, через несколько часов он уже сможет говорить.
- Я не могу больше ждать, - резко ответил другой голос; он тоже казался знакомым, но память отказывалась работать. - Дайте ему стимулятор или что-нибудь в этом роде.
- Но, мой коммандер...
- Выполняйте!
Звякнуло стекло. Кален почувствовал холодное прикосновение к плечу и мгновенную боль.
- Две минуты, - произнёс голос врача. - Инъекция скоро...
Кален снова услышал звон - тонкий, металлический, он становился всё громче и громче...
- ...подействует...
Кален закрыл глаза...
- Центурион, вы меня слышите? Отвечайте!
...и увидел.

Огоньки...