Планета чёрных туч (продолжение)

[M*Ress]

8. Нео

"Энтерпрайз" был огромен. На одной только ангарной палубе поместилось бы три таких корабля, как "Навуходоносор", - а между тем это была лишь малая часть звездолёта.
Полувулканец Спок оказался на удивление хорошим гидом. Он не читал подробных лекций об устройстве корабля, но терпеливо и обстоятельно отвечал на все мои вопросы. Нет, здесь не всегда так тихо и безлюдно. Просто сейчас весь свободный персонал, кроме вахтенных, занят ремонтом повреждений, полученных в стычке с клингонами. Нет, клингоны не входят в Федерацию планет. Это отдельное галактическое государство, сравнительно небольшое, но обладающее значительным военным потенциалом и соответствующими амбициями...
Да, он специалист по бортовым компьютерным системам, так что мы в какой-то степени коллеги. Да, по-прежнему двоичный код, но структура информационных носителей принципиально изменилась. Широко используются тетраэлектронные пластины на поликристаллической основе... кстати, это вулканское изобретение. Да, вулканцы считаются экспертами в области точных наук, особенно в теоретической и прикладной информатике. Нет, он не хочет, чтобы я на спор взломал любой из его защитных кодов, поскольку спор не является логичной целью... но так и быть, в качестве эксперимента, в порядке обмена опытом...
Время и условия проведения эксперимента мы оговорить не успели, потому что лифт, в котором мы ехали, как раз остановился, и Спок жестом предложил мне выходить. Я шагнул в открытые двери и очутился на капитанском мостике.
Большая круглая комната показалась мне удивительно светлой. Вытянутые длинными дугами перила делили её на две концентрические части. В центре стояло капитанское кресло, перед ним - два кресла поменьше и что-то вроде приборной доски. Слева и справа по периметру комнаты выстроились пульты со множеством незнакомых индикаторов, а выпуклая дальняя стена была прозрачной, как застеклённый балкон, подвешенный над чёрной пустотой.
А за стеной были звёзды.
Я никогда не видел звёзд. Россыпь белых пикселей на цифровом небе Матрицы не в счёт - по сравнению с теми, что сияли за стеной, они выглядели жалкими, вымученными, как попытка безрукого сыграть на органе.
Звёзд было много. Так много, что они почти задевали друг друга лучами, превращая первозданную тьму в густо затканный серебром ковёр. Так много, что даже в электрическом огне ламп не терялся зыбкий перламутровый свет, льющийся из-за стекла.
Огромные, сияющие, как самоцветы самой совершенной огранки и самых чистых цветов - жемчужные и золотисто-янтарные, холодновато-синие, словно топазы, и красные, с тёплым гранатовым отливом. И те, что помельче, - неразличимого серебристого оттенка, светлыми искрами обозначающие безмерность раскинутого перед ними пространства. И самые далёкие - уже невидимые для глаз, угадываемые только по слабому свечению, что наполняло бездонную глубину космоса, чуть-чуть разбавляя её изначальную черноту...
Я не сразу заметил, что мы не одни на мостике. Люди в жёлтых, синих и красных рубашках сидели за пультами, склоняли головы над приборами, прикасались к клавишам управления. Люди занимались своим делом, не обращая внимания на рассыпанные перед ними сокровища, - словно жители сказочного Эльдорадо, что мостили улицы золотыми слитками, не ведая своего богатства.
Что им эти звёзды? Всего лишь природные маяки, указывающие направление, дорожные знаки на трассе длиной в тысячи парсеков. В лучшем случае - предмет исследования, препарируемый с помощью зондов, спектрографов и зубодробительных уравнений высшей физики. Часть ежедневной работы, будничной и простой, как разношенный ботинок.
И только я, подземный дикарь, видевший чистое небо лишь на картинках, стоял с глупой улыбкой на лице и боролся с желанием зажать сердце в кулаке, чтобы оно не разорвалось от восторга.
- Боковой обзор, - негромко сказал Спок из-за моего плеча. - Пятикратное увеличение.
Звёзды дрогнули и плавно сдвинулись в сторону. Только сейчас я понял, что стеклянная стена была на самом деле огромным экраном, дающим невероятно чёткое изображение; но тут же забыл об этом, потому что из-за обреза экрана вышел пылающий золотой диск в радужном ореоле.
Это было солнце, Солнце с большой буквы - и впервые в жизни я смотрел на него своими глазами.
Когда золотой свет приблизился и наполнил экран, я зажмурился. Голова кружилась. Слишком много чудес для одного дня.
- Красиво, правда? - раздался рядом мягкий женский голос. Очень знакомый голос. Я открыл глаза и увидел молодую темнокожую женщину в красном платье.
Я вздрогнул от неожиданности. Это лицо цвета кофе со сливками... эти тонкие брови, тёмные миндалевидные глаза, лукавая улыбка на полных, красиво очерченных губах...
Конечно, я узнал её. Хотя и не мог понять, как она сюда попала.
- Ниоба? - недоверчиво спросил я.
Она улыбнулась ещё шире и протянула руку.
- Почти угадали. Меня зовут Ниота. Лейтенант Ниота Ухура, офицер связи.
Я растерянно сжал её тонкие пальцы. Ниоба и Ниота - это походило на чью-то глупую шутку. Одно лицо, один голос... они могли бы быть сёстрами-двойняшками...
Двойняшки?
Двойники?
А почему бы и нет? Земля, с которой прилетел этот корабль - двойник нашей Земли. Тогда и экипаж корабля, люди из параллельной Вселенной, должны быть...
Я не успел додумать эту мысль до конца. Парень за приборной доской обернулся, и меня снова пробрало холодом, потому что передо мной оказался Сераф. Без очков, в жёлтой рубашке вместо кимоно и, пожалуй, лет на десять младше - но это был он. Программа-телохранитель, верный страж Пифии, один из лучших бойцов компьютерного мира.
На этот раз я успел прикусить язык, ожидая, пока второй двойник представится сам.
- Хикару Сулу, - с улыбкой сказал "Сераф". - Рулевой.
Я знал, что антропоморфные программы копируют свой облик с живых обитателей Матрицы - это быстрее и эффективнее, чем моделировать человеческую наружность с нуля. Чего я не ожидал - так это того, что сходство окажется не только внешним. Пожимая руку Сулу, я отметил и сбитые костяшки пальцев, и твёрдую мозоль на ребре ладони... да, этот парень проводил время не только за штурвалом. И удар отрабатывал явно не на виртуальной макиваре.
Теперь, внимательнее приглядевшись к нему, я понял, что он не совсем двойник Серафа - скорее, они походили друг на друга, как двоюродные братья. Интересно было бы взглянуть на его фотоальбом. Ведь он наверняка взял с собой в длинный полёт несколько семейных фотографий и не откажется показать их мне...
И тогда я буду точно знать, кто из его родственников в этом мире послужил образцом для создания внешности боевой программы.
Меня передёрнуло. Одно дело - встретить копию своей знакомой, живого двойника живой и свободной женщины. И совсем другое - разглядывать изображение человека, мирно обитающего где-то в другом мире, и при этом знать, что его двойник лежит в резервуаре с питательным бульоном, опутанный проводами, и Матрица транслирует в его мозг образы иной, несуществующей жизни. А может быть, уже умер, и его тело превратилось в этот самый питательный бульон, который поддержит жалкое существование ещё нескольких сотен узников компьютерной тюрьмы...
- Всё в порядке? - Сулу встревоженно смотрел на меня. - Вы плохо выглядите. Может, вам лучше показаться врачу?
- Да, - продолжать разговор не хотелось, и я уцепился за удобный предлог. - Вы правы. Я, пожалуй, вернусь в лазарет.
- Я провожу вас, - Спок, уже занявший место за пультом, поднялся на ноги.
- Нет, спасибо, - Я протестующе поднял руку. - Ничего страшного, я просто немного устал.
К счастью, лифт никуда не уехал. Двери открылись мгновенно, и я шагнул внутрь, убегая от ненужных вопросов. Я совсем не горел желанием объяснять славному парнишке по имени Сулу и его товарищам, что их двойники на этой Земле либо томятся в рабстве у машин, либо бедствуют в катакомбах Зиона.
А вот Ниоба, бесстрашная капитан Ниоба, посмеялась бы от души, узнав, что её копия вместо того, чтобы водить корабли по тайным подземным тоннелям и шпионить в электронном мире, сидит за пультом связи на мостике огромного звездолёта.
А как, интересно, поживает в той вселенной моя параллельная версия, другой Нео? Или другой Морфеус? Или...
У меня потемнело в глазах, словно новообретённое зрение вдруг отказалось служить. Мысли покатились неудержимо, как лавина с обрыва.
- Погоди, - сказал я себе вслух, пытаясь удержаться на краю. - Погоди...
Компьютер понял меня по-своему. Лифт остановился, но мне было не до того. Я слепо уткнулся лбом в холодную стенку, чувствуя, как впечатывается в кожу рифлёный металлический узор.
Не торопись. С чего ты взял, что все люди этой Земли имеют двойника на той? Разные миры, разная история... тысячи случайностей, которые могли встать на пути... Ещё одна ложная надежда, только и всего. Ты всю жизнь искал способ сбежать из сладких снов в неуютный холод реальности; тебе ли тешиться иллюзиями?
Я выпрямился. Головокружение отступило.
- Лазарет, - сказал я лифту, и кабина снова двинулась вниз.
На выходе я столкнулся нос к носу с одним из врачей. Темнокожий парень в синей рубашке тактично посторонился, а я, как сумасшедший, уставился на его лицо.
Круглое, весёлое, довольно красивое лицо. Совершенно незнакомое.
Слава богу.
Я пробормотал извинения и быстро пошёл прочь, ощущая спиной его удивлённый взгляд. Я шагал, не разбирая дороги, и лишь наткнувшись на стеклянную дверь, которой раньше не видел, осознал, что вместо лазарета ноги понесли меня в противоположную сторону. За полупрозрачным стеклом - хотя, кажется, это был какой-то другой материал - виднелись ряды белых шкафов и длинные столы, заставленные колбами, разноцветными пузырьками, приборами странного вида. Тускло мерцали мониторы.
Скорее от желания отвлечься, чем от любопытства, я повернул от лаборатории в боковой проход. Ярко освещённый коридор без дверей слегка загибался налево, полукругом, следуя неизвестным мне правилам внутренней планировки. Здесь тоже было пусто, но в дальнем конце, у самого изгиба стены, мелькнула чья-то фигура.
Стройная фигурка женщины в коротком синем платье.
Словно холодная рука стиснула грудь - ни вдохнуть, ни выдохнуть. И сердце споткнулось и замерло, как на краю пропасти.
Она шла по коридору, шагов на тридцать опережая меня. Даже в этой нелепой одежде, даже не видя лица, я узнал её - по чёрным прямым волосам, собранным на затылке в тугой узел, по узким покатым плечам и гибкой спине с выступающими крылышками лопаток, по размашисто-быстрой, почти мужской походке.
- Трин...
Она услышала.
Обернулась.
Её глаза - серо-голубые, прозрачные, как осенняя вода, её лицо - живое, подлинное до последней чёрточки, с точёными скулами и острым подбородком, и жёсткая чёрная прядь, как всегда, слетающая на лоб, и белая, по-детски тонкая шея в вырезе чёрного воротника...
Тринити, моя Тринити смотрела на меня издалека, равнодушным взглядом незнакомки.
- Катрин Мейер, старший лаборант. Чем могу помочь?
Голос звучал вежливо и прохладно. Но это был её голос...
- Катрин, - повторил я. Чужое имя царапнуло язык, словно щепоть горького песка. - Катрин...
- Да. Мы знакомы?
Я покачал головой. Нет. Не знакомы.
Она подождала ещё немного, разглядывая меня сначала с интересом, потом - с открытым недоумением. Не дождавшись больше ни слова, старший лаборант Мейер отвернулась и пошла вперёд - всё тем же быстрым шагом, торопясь по своим делам, от которых я её так не вовремя оторвал...
Не знаю, сколько я простоял там, тупо разглядывая серые стены. На душе было холодно и пусто.
Чего я ожидал? Эта женщина не была той, которую я любил. Она никогда не видела меня. Не звала меня из-за края смерти, не лежала в моих объятиях, не шла со мной сквозь пламя и сталь, до конца. А той, любимой, единственной на все миры - её уже не было. И больше никогда не будет.
Жгучей, дымной искрой в сердце разгоралась боль. И вместе с ней гнев - на них, на наших всемогущих двоюродных братьев, за то, что они опоздали на несколько часов. За то что спасли меня - не её.
А впрочем, какое им дело до наших бед? Соблюсти устав для них важнее, чем спасти тысячу жизней. И если бы Тринити умирала у них на глазах - они бы и тут отошли в сторонку, твердя свои заветные слова о "невмешательстве" и "собственном пути развития"...
Я уже не мог остановиться. Ненависть росла во мне, как снежный ком, слой за слоем накручивая горькую, смертельную обиду.
Они путешествовали среди звёзд, пока мы плавали в собственном дерьме, одурманенные ядом электронных грёз. Они видели свет множества солнц, пока мы задыхались под чёрным выгоревшим небом. Они жили в комфорте и сытости, пока мы ютились в подземных норах, перебиваясь с протеиновой каши на маргарин из нефтяных отходов...
Они - жили.
А мы?
Я задыхался. Внутри всё горело, перед глазами плыл красноватый туман. Я напряг внутреннее зрение - и вокруг ярким пунктиром засветились энергетические линии, вычертив на переборках огненные узоры, словно на стене Валатасарова дворца: исчислено, взвешено, разделено...
Я нашёл взглядом ближайший крупный узел. И выплеснул в светящийся контур всё, что кипело во мне, кровавой пеной подступая к горлу, - как будто ненависть можно слить в электросеть, как грязную воду в канализацию.
На металлическом покрытии появилось горящее пятнышко размером с орех. От него потянулась в сторону золотая дорожка с обугленными краями; ещё миг - и огненный шнур побежал вдоль коридора, вспарывая стену изнутри. Резко запахло жжёным пластиком, дурным голосом взвыла сирена пожарной тревоги.
Ещё!
Другая стена вспыхнула сразу в трёх местах. Со скрежетом покачнулся и отвалился целый пласт внутренней обшивки, обнажая сложные хитросплетения труб. Я повёл рукой - и трубы взорвались, как рождественские хлопушки. Из них с пронзительным шипением брызнула вязкая синяя жидкость, коридор заволокло дымом и едким холодным паром, под ногами захрустела снежная каша...
Ещё!
Рвануло ещё раз, уже поодаль. Оборвалась и грохнула об пол осветительная панель...
И что-то изменилось. Не вокруг, а во мне самом. Словно плотным шерстяным одеялом накрыли костёр, придавив брызжущее искрами пламя. Словно цепкие пальцы перехватили на лету раскачавшийся маятник, осторожно возвращая его в точку равновесия.
Тише, тише...
Чужое спокойствие, глубокое и отрешённое, наполнило моё сознание, гася клокочущий внутри гнев. Ярость утекла, как вода из горсти. Исступлённое желание уничтожить всё вокруг развеялось без следа.
Я перевёл дыхание и с удивлением обнаружил, что у меня обожжена ладонь. Кожа лица горела - то ли от жара, то ли от мороза. Густой дым щипал глаза.
А на моём плече лежала чья-то рука.
Я обернулся. Спок молча убрал руку и отступил на шаг, и я с досадой вспомнил, что он ходит тихо, что твой кот.
Что он сделал со мной? И как он это сделал?
Он смотрел на меня спокойно, без страха и без осуждения, с одним только пониманием в глубине непроницаемо-тёмных глаз. Он смотрел так, будто сам изведал боль, избавления от которой я так безнадёжно искал - и я догадался, что за эти несколько мгновений он узнал многое из того, о чём я умолчал в своей исповеди перед капитаном.
Это что же - телепатия?
Чтение мыслей? Управление сознанием?
Чего ещё я о тебе не знаю, Спок, инопланетянин-полукровка, дважды чужой на этой Земле? У тебя нет и не может быть зеркального близнеца в нашей вселенной. Даже если двойник твоего отца благоденствует где-то на далёком Вулкане, а двойник твоей матери лежит в биококоне энергетической фабрики, проживая иллюзорную жизнь в иллюзорном мире Матрицы, - им никогда не встретиться. Может, корабли твоего народа уже пролетали мимо моей полумёртвой планетой, но им и в голову не пришло остановиться, снизойти с высоты звёздных маршрутов, протянуть руку... Неразвитая цивилизация... вмешательство недопустимо...
А позволить братьям по разуму медленно и безнадёжно вырождаться в принудительном симбиозе с машинами - это допустимо?
Злость снова трепыхнулась во мне, но это была уже обычная человеческая злость. Безумный огненный шквал, захлестнувший меня минуту назад, растаял бесследно. Я сердился на Спока за его бесцеремонные манипуляции, но, конечно, не желал смерти ни ему, ни капитану, ни экипажу этого корабля.
Со стороны турболифта донёсся быстрый топот, и к нам подлетели двое рослых парней в кричаще-алой униформе. В руках у них были серебристые, громоздкие на вид пистолеты, и я заподозрил, что эти штуки не имеют никакого отношения к привычному огнестрельному оружию.
Они замешкались, увидел рядом со мной старшего помощника. Спок жестом приказал им опустить пушки. Парни подчинились без промедления, но продолжали настороженно следить за мной. У них не было деревянной вышколенности агентов, но чувствовалось, что своё дело они знают. Впрочем, бегать от них я всё равно не собирался - да и куда бежать со звездолёта?
Капитан Кирк отстал от красных рубашек всего на несколько шагов. Отстранив охранника с дороги, он вышел вперёд и быстро оглядел разгромленный коридор, оценивая ущерб, нанесённый его кораблю. Следом за капитаном торопилась девушка - тоже в красном платье, рыжеволосая, растрёпанная и взбешённая. Она нервно кусала губы, и видно было, что только присутствие старших офицеров удерживает её от крепких выражений, а то и от пощёчины в мой адрес.
Кирк владел собой лучше, и всё же я с трудом выдержал его взгляд, когда он повернулся ко мне. Но прежде чем я успел открыть рот, Спок шагнул к капитану и что-то произнёс вполголоса. Кирк посмотрел на него удивлённо. Спок так же тихо и настойчиво добавил несколько слов, из которых я разобрал только "я отвечаю".
Капитан нахмурился и снова посмотрел на меня - не без подозрения, хотя враждебности в его глазах поубавилось.
- Хорошо, - сказал он после паузы. - Верю. Лейтенант Макконел, - это уже относилось к рыжей девушке, - возьмите свою бригаду и займитесь ремонтом. Не тратьте времени на мелочи, главное - восстановите компьютерную линию и подачу плазмы. Стенки покрасить всегда успеем.
Макконел стрельнула в мою сторону сердитым зелёным глазом и отошла. Мне было стыдно, но я не решился предложить ей свою помощь. Наивно было бы полагать, что ей окажется полезен мой опыт починки магнитных подшипников "Навуходоносора" с помощью молотка, паяльника и десятка забористых матюков.
Капитан напоследок смерил меня внимательным взглядом и пошёл к турболифту. Знать бы ещё, чему он поверил - тому, что я способен держать себя в руках? Или тому, что Споку под силу меня остановить, если придётся?


9. Кирк

К транспортному отсеку я подошёл в самом скверном расположении духа. Неподконтрольный экстрасенс на борту звездолёта - хуже, чем псих с гранатой на подводной лодке. Мне хватило детских шалостей всемогущего хулигана Чарли, чтобы всей душой пожелать никогда больше не попадать в такой переплёт, - и вот нате вам!
Правда, способности Избранного были совсем другого рода. Энергокинетик - сказал о нём Спок. Человек, который может усилием мысли управлять энергетическими потоками. Не самый удобный пассажир для космического корабля, где жизнь людей зависит от исправной работы тысяч разнообразных энергосистем, начиная с магнитных замедлителей варп-реактора и заканчивая очистными контурами кислородного регенератора. Со своим опасным даром этот парень будет здесь как ёж, посаженный в корзину с воздушными шарами, - что он и доказал вполне успешно, разнеся вдребезги целый сектор шестой палубы.
К счастью, повреждения оказались не слишком обширными. Несколько десятков метров кабелей и трубопроводов, пара распределительных щитов, с полдюжины вентиляционных фильтров, сотня квадратных метров напольного и настенного покрытия... По большому счёту - ничего серьёзного, разве только лазарет на время остался без интеркома и без выхода на общую компьютерную сеть. Но всё-таки, если бы не заступничество Спока, я отправил бы Нео на гауптвахту, в надежде на то, что силовые поля камеры если не заблокируют, то хотя бы ослабят его способности.
Другое дело, что на слово Спока я полагался куда больше, чем на силовые поля и кодовые замки.
Пять минут назад Кайл доложил, что Скотти с ребятами уже поднимаются на борт. Я собирался встретить группу высадки в транспортном отсеке, но из-за этой суматохи опоздал. Хотя, как известно, капитан не опаздывает - капитан задерживается.
Двери отсека распахнулись передо мной, и я вошёл в знакомое помещение с круглыми стенами, пультом управления напротив входа и приподнятой над полом платформой в дальнем конце. Вот только картина, представшая моим глазам, оказалась совсем не той, что я ожидал увидеть.
Скотти стоял за пультом транспортатора, крутя регуляторы настройки. На панели перед ним валялся увесистый разводной ключ. Ещё двое - я узнал Карсона и Леспада из службы безопасности - втаскивали на платформу транспортатора обмякшее тело Кайла. В неспешной деловитости их движений было что-то, напоминающее работяг-муравьёв, несущих в муравейник дохлую гусеницу.
- Скотти! - вырвалось у меня. - Что происходит?
Главный инженер повернул голову и смерил меня пустым взглядом. У него странно и неприятно дёргался уголок рта - частым нервным тиком, не вяжущимся с деревянной неподвижностью всего лица. А Карсон и Леспад опустили Кайла на платформу и двинулись ко мне размеренной походкой заводных кукол.
Все, кто летал в дальнем космосе, умеют распознавать опасность, даже скрытую под маской обыденности. По крайней мере - все, кто летал и остался жив.
- Тревога вторжения! - крикнул я, зная, что бортовой компьютер узнает мой голос и передаст по интеркому всему экипажу. - Изолировать транспортный отсек!
Карантинная изоляция подразумевала не только герметично закрытые двери, но и установку двойного силового поля, и отключение воздуховодов с переходом на автономное жизнеобеспечение. Помимо всего прочего это означало, что мы с Кайлом останемся здесь взаперти вместе с остальными пленниками. Дорогая, но приемлемая цена за безопасность корабля.
Если моя готовность заплатить эту цену и имела какое-то значение, то лишь теоретическое. Команда не сработала. Компьютер не подал сигнал подтверждения, не зажглись аварийные огни, не вспыхнула по периметру комнаты мерцающая пелена силового барьера. Интерком молчал, и даже слабый фоновый шорох чужих разговоров прекратился, словно корабль в одночасье вымер сверху донизу. На моей памяти такое было впервые.
Что-то случилось с бортовым компьютером. Но заблокировать транспортный отсек можно и вручную, с помощью внешнего аварийного переключателя. Не отводя взгляда от неторопливо подходящих ко мне охранников, я шагнул назад - и ударился спиной о плотно сомкнутые створки дверей. Автоматика не отреагировала на моё приближение. Я выбросил руку вбок, нащупывая блок ручного управления. Кнопка легко утопилась в панель, но преграда за спиной не дрогнула.
Вот теперь внутри шевельнулось скользкое предчувствие страха.
Мой корабль ополчился против меня. Главный компьютер управлял всеми бортовыми системами, от турболифтов и пищевых репликаторов до торпедных установок варп-ядра, и если всё это вышло из-под контроля... Нет, хуже - если всем этим управляет кто-то другой...
- Объект, - сказал Скотти незнакомым механическим голосом. - Объект зафиксирован.
Леспад был уже рядом, на расстоянии вытянутой руки. Мне крупно повезло, что он был безоружен - по настоянию Спока десант не стал брать с собой фазеры, чтобы исключить любую утечку технологий. Безопасность группы обеспечивали подкожные передатчики для экстренной телепортации... видно, плохо обеспечивали!
Леспад молча замахнулся на меня, целя увесистым кулаком в лицо. Я отпрянул, и охранник, сделав ещё шаг по инерции, чуть не врезался лицом в стену. Но с другой стороны на меня уже бросился Карсон, прихвативший разводной ключ с пульта, и если бы я не пригнулся - лежать бы мне рядом с Кайлом, с пробитой головой.
Охранники разделились, обходя меня с двух сторон. Я отскочил назад, к платформе, отыграв немного пространства для манёвра. Сколько я продержусь против них? А если и Скотти наскучит роль наблюдателя в партере?
Двери отсека вздрогнули и со страшным скрежетом раздвинулись на несколько сантиметров. Кто-то открывал их снаружи, титаническим усилием отжимая в стороны тугие створки. Долго гадать не приходилось - лишь один член экипажа мог выиграть армрестлинг у пневматического привода.
- Спок! - крикнул я, уклоняясь от просвистевшего мимо виска разводного ключа. - Я здесь!
Сумасшедшим рывком вулканец развёл двери почти на полметра, и в этот проём, пригибаясь под напряжёнными руками Спока, боком проскользнул Нео.
Скотти повернулся к нему - и упал, даже не пикнув; Нео вырубил его в пол-касания, одним коротким ударом в переносицу. Только что поднявшись с больничной койки, он, конечно, уступал широкоплечему инженеру в силе - зато техника у него была такая, что даже не снилась нашим инструкторам по рукопашной.
Долго полюбоваться мне не удалось: через несколько секунд всё было кончено. Следующим свалился Леспад - занятый попытками заломить мне руку, он не успел обернуться, когда Нео с разворота врезал ему ребром ладони пониже уха. Более проворный Карсон чуть не достал Избранного опасным пинком по колену, но тут уже я не упустил момента - приложил охранника славным прямым в челюсть. Нео выхватил у падающего Карсона ключ, размахнулся...
Я едва успел вцепиться ему в руку, сбивая траекторию удара. Стальная дубинка лязгнула об пол, чуть не размозжив Карсону череп.
- Сдурел? - рявкнул я, отбирая у Нео инструмент. - Это мои люди!
- Они не люди! - крикнул он в ответ.
- Что?
- Это он, - Нео посмотрел на лежащего охранника, и меня пробрало холодком: никогда ещё я не видел в человеческих глазах такой ледяной, концентрированной ненависти. - Я узнаю его в любом обличье. Это Смит.
- Да хоть сам дьявол! Я не дам их убивать, пока не разберусь, что с ними случилось!
- Капитан, - сдавленным голосом позвал Спок. Двери, скрипя роликами, отвоёвывали у него дюйм за дюймом. - Скорее!
Я опомнился. Отшвырнув ключ в дальний угол, за пульт, я бросился к платформе, где оставили Кайла. К моему облегчению, инженер оказался жив, хотя и сильно оглушён - глаза у него были мутные, из раны на голове текла кровь, смачивая красную рубашку. Я подхватил его под мышки, Нео - за ноги, и мы, сгибаясь в три погибели, протащили свою ношу в щель между медленно сходящимися створками. Резко выдохнув, Спок выпустил двери, и они с разочарованным лязгом сомкнулись за нашими спинами, как пасть голодного дракона с Беренгарии-VII.
Мы все повалились на пол - усталый Нео, едва пришедший в сознание Кайл, с трудом переводящий дыхание Спок и я, ощущающий себя куском мяса, выхваченным из мясорубки в последний момент.
Кайл пошевелился, его взгляд, немного прояснившийся, отыскал меня.
- Капитан... - прошептал он. - Ещё трое... ушли в инженерный... Они тоже... я не смог их остановить...
- Спокойно, - Я коснулся его плеча, приказывая лежать тихо. - Потерпи, сейчас будем в лазарете.
- Турболифт не работает, - хрипло сказал Спок. - Система диагностики зафиксировала отказы компьютерного управления по всему кораблю, а затем тоже вышла из строя. Интерком заблокирован. Мы даже не можем оповестить команду.
- Что происходит? - спросил я. - Нео?
Избранный не ответил. Он медленно поднялся с пола, глядя мимо меня, на встроенный в стену справочный терминал.
Экран был чёрным, и вместо эмблемы справочной службы на нём светились бегущие сверху вниз столбики ядовито-зелёных символов - цифры, буквы, иероглифы. Коды сменялись с такой быстротой, что прочесть их было невозможно. Где-то там, внутри системы, ежесекундно переваривались целые мегаквады данных, забивая память бортового компьютера потоками чужой информации.
- Матрица, - сказал Нео странно спокойным голосом. - Матрица добралась до вас.
И вдруг ударил по экрану кулаком. Тонкое стекло лопнуло, на клавиатуру посыпались осколки. Зашипел, брызнул искрами закоротивший контакт.
Нео стоял, беспомощно опустив руки, и кровь из порезанных пальцев капала на пол, оставляя на светлом металле круглые красные пятна.


10. Спок

Нас осталось восемь. Капитан Кирк, старший помощник Спок, доктор Маккой, инженер Кайл, медсестра Чепэл, санитары Влакос и Чжоу. И Нео.
По странному совпадению, именно несдержанное поведение Нео стало для нас спасительным. Из-за разрушений, произведённых им на шестой палубе, лазарет и несколько смежных помещений оказались временно отрезанными от общей компьютерной сети. Здесь техника всё ещё подчинялась нашим командам, и, подняв аварийные переборки, мы превратили эту территорию в подобие осаждённой крепости.
После отключения интеркома мы потеряли связь с остальным кораблём. Никакой информации о судьбе экипажа у нас не было. Наиболее вероятной казалась версия, что большинство из них просто заперты в каютах путём блокировки дверных замков и удерживаются в качестве заложников. Нельзя было также исключать возможность человеческих жертв, если вахтенные на мостике и в инженерном отсеке смогли оказать организованное сопротивление.
Капитан мрачно мерил шагами палату из конца в конец. Заточение, неизвестность и невозможность активных действий угнетали его куда больше, чем непосредственная опасность.
- Как ты думаешь, - отрывисто спросил он, - они уже добрались до двигателей?
- Вряд ли, - ответил я. - Все первичные системы защищены кодами высшего уровня.
- Сколько времени им потребуется, чтобы взломать эти коды?
- Трудно сказать. Часов пять или шесть.
- Значит, через пять часов у них будет полный контроль над кораблём…
- Ради бога, - вмешался доктор Маккой, - кто-нибудь, объясните мне, кто такие "они" и откуда взялась эта напасть?
Капитан поморщился.
- Расскажите ему, Нео.
Тот ответил не сразу. Глубоко задумавшись, он сидел перед компьютером и, не отрываясь, смотрел на экран, где по чёрному фону безостановочно текли сверху вниз зелёные цепочки символов, похожие на струйки крови.
Справочный компьютер лазарета был нашим самым ценным трофеем. Единственный из всех компьютеров лазарета, он сохранил связь с главным компьютерным ядром и был заражён прежде, чем мы отсекли все входные каналы. Теперь, отключённый от всех сетей, он стоял на лабораторном столе в окружении немногочисленных медицинских инструментов, которые удалось приспособить в качестве отвёрток, вольтметров и микросканеров. Я рассчитывал, что изучение кодов Матрицы, записанных на его инфокристаллы, даст нам какой-нибудь ключ к разгадке происходящего.
Наконец Нео поднял голову.
- Они - это дубликаты одной программы... разумной программы. Мы называем её "Смит". Когда-то это был агент, сторожевая программа Матрицы для поиска и уничтожения нелегалов. Мы сражались... я думал, что уничтожил его, но произошёл какой-то сбой. Агент освободился от управления и начал копировать сам себя, стал компьютерным вирусом. Он вселялся в людей, подключённых к Матрице, и превращал их в собственные копии.
- Чушь собачья! - безапелляционно заявил Маккой. - Человека нельзя заразить компьютерным вирусом!
- Можно, - резко ответил Нео. Видимо, его задело нелестное выражение доктора. - Бэйн был одним из нас. Пробуждённый, как и я. Он подхватил вирус, пока был в Матрице, и стал действовать, как Смит. Предал свой корабль, убил бывших товарищей... ослепил меня. Да я и сам был заражён! Я знаю, что это такое!
- Но даже если это так, то членам десантной группы неоткуда было получить вирус, - возразил Кирк. - У них нет разъёмов, и они не могут подключаться к Матрице. Как они могли заразиться?
- Говорю вам, это Смит, - повторил Нео с яростной настойчивостью. - Он вселился в ваших людей. Я не знаю, как это возможно, но...
- Это возможно, - сказал я. - Теоретически.
Три пары удивлённых глаз обратились на меня.
- Нео, ваш затылочный имплантант служит для соединения вашего мозга с информационным полем Матрицы. По сути, он организует связь между живой материей и чистой информацией. На борту "Энтерпрайза" есть устройство, работающее по сходному принципу: материя - информация - материя.
- Транспортатор! - вырвалось у капитана.
- Теоретически, - повторил я, - если вирусная программа находится в буфере транспортатора, то в момент материализации её копия может быть присоединена к информационной копии человека, проходящего через буфер. Тогда личность Смита - или псевдоличность - будет записана на нейроны его мозга. А поскольку буфер транспортатора является частью общей компьютерной системы, то логично предположить, что источник заражения бортового компьютера находится там же.
- Они тащили Кайла на платформу... - пробормотал Джим. - Спок, если ты прав, то им нужно всего лишь пропустить каждого члена экипажа через транспортатор, чтобы вживить ему этот вирус.
- Очевидно, так. Остаётся только выяснить, как вирус попал в буфер транспортатора, - продолжал я. - Возможно, десант в нарушение инструкций всё-таки принёс на борт записи программ...
- Нет! - Капитан взмахнул рукой, впадая в необъяснимое возбуждение. - Нет, я понял! Хориоменингит!
Ровно три с половиной секунды Маккой удивлённо смотрел на него, а потом хлопнул себя по лбу.
- Да чтоб я сдох! - выпалил доктор в совершенном восторге.
Я почувствовал, как моя правая бровь неудержимо ползёт на лоб. Покосившись в сторону Нео, я увидел, что он озадачен не меньше меня, и мысль о том, что я здесь не единственное неосведомлённое лицо, доставила мне совершенно нелогичное удовлетворение.
- Я переболел веганским хориоменингитом, - пояснил капитан, видя наше недоумение. - Меня вылечили, но вирус остался в моей крови. А Нео, можно сказать, "переболел" Смитом. И он проходил через транспортатор вместе с нами.
- Это знает каждый врач, - подтвердил Маккой, явно довольный тем, что поставил меня в тупик. - Можно быть здоровым человеком, и при этом являться носителем вируса. Можно даже заражать других - через донорскую кровь, например...
Я кивнул. Версия выглядела вполне логичной.
- Вы хотите сказать, - раздельно произнёс Нео, - что это я принёс вирус на корабль?
- Такое объяснение выглядит наиболее вероятным, - признал я. - Разумеется, это не могло быть умышленным действием, учитывая ваше состояние во время телепортации...
Нео скривил губы в болезненной усмешке.
- Да, - глухо проговорил он. - Зря вы меня спасли.
- Нет, не зря, - спокойно возразил капитан. - Нельзя жертвовать гуманностью ради осторожности. Если бы мы ценили собственную безопасность превыше всего, мы остались бы на Земле. На своей тихой благоустроенной Земле.
- Кроме того, - ворчливо сказал Маккой, - есть такая штука - клятва Гиппократа. Я врач, сынок, а ты - мой пациент. О чём тут рассуждать?
- Нелогично сожалеть о том, чего нельзя изменить, - добавил я. - Сейчас наша задача - защитить экипаж и вернуть контроль над кораблём. Учитывая ваш опыт в борьбе с этим вирусом, ваша помощь будет неоценима.
Нео переводил взгляд с одного из нас на другого. Лицо его прояснилось.
- Вы хорошие люди, - просто сказал он. - Я не хочу, чтобы вы и ваша команда пострадали из-за меня. Я постараюсь справиться с этой заразой.
- Это ещё как? - осведомился Маккой.
- Агента можно убить только в бою. У нас есть образец Матрицы, мы переделаем его в загрузочную программу. Я подключусь, пойду в сеть транспортатора и уничтожу их.
- Один? - спросил капитан.
Избранный вскинул голову.
- Это моя война.
- Уже нет, - резко ответил Джим. - Они напали на мой корабль, захватили людей из моего экипажа. Я не буду сидеть сложа руки, пока вы рискуете жизнью.
Нео с невесёлой улыбкой покачал головой.
- Спасибо за предложение. Но туда вы не сможете пройти, - Он многозначительно коснулся рукой затылка. - Никто, кроме меня, не сможет.
Я поднялся с места и подошёл к компьютеру. Нео взглянул на меня непонимающе.
- Я пройду, - сказал я, - если вы покажете мне дорогу.


11. Маккой

В жизни не встречал такой дурацкой затеи!
Чёрт бы побрал этого Избранного, от которого одни проблемы! Чёрт бы побрал вулканцев и все их вулканские премудрости! Чёрт бы побрал Джима с его неистребимым авантюризмом и тягой к опасным планам!
От злости я пнул ни в чём не повинное стоматологическое кресло.
Когда Спок объяснил, каким образом он собирается составить компанию Нео, первым вопросом Джима было: "А можно сделать контакт двусторонним?" Остроухий стервец помялся и неохотно ответил, что да, в принципе, можно. "Отлично, - просиял Джим, - тогда я иду с вами".
Конечно, у него уже была наготове тысяча доводов "за". Третий - никогда не лишний, особенно в драке. А кому же быть третьим, как не ему? Он много раз имел дело с вулканской телепатией, да и Споку будет намного проще работать со разумом знакомого человека. К тому же, в осаждённом лазарете от него всё равно никакой пользы: в технике он смыслит куда меньше Кайла, а в медицине - куда меньше меня. И в конце концов, кто здесь капитан?
Против этого аргумента никто возразить не мог.
На приготовления ушло почти три часа. Справочный компьютер опять подключили к общей сети - "пробили брешь для вылазки", объяснил Джим. Сдвинули две биокровати, оставив посередине чуть меньше метра свободного пространства, и между изголовьями впихнули стоматологическое кресло - ничего более подходящего в моём хозяйстве не нашлось. К одной кровати протянули кабель от компьютера и закрепили его на штативе для капельницы. На кабель насадили устрашающего вида штекер, длинный и острый, как шило.
Для меня поставили стул рядом с компьютером, так чтобы я мог наблюдать за всеми тремя диагностическими мониторами, и Джим торжественно вручил мне самодельную гарнитуру, сляпанную на скорую руку из деталей разобранной панели интеркома.
- У тебя, Боунс, самая главная роль в этой миссии, - пошутил он. - Назначаем тебя оператором. Будешь, так сказать, держать руку на пульсе - во всех смыслах.
Он зубоскалил, как мальчишка, но мне было не до смеха. Всего несколько минут назад Нео объяснил мне, что происходит с человеком, подключённым к Матрице, если его настигнет смерть в виртуальном мире. У меня под рукой было самое совершенное оборудование для реанимации, но я знал, что от него будет мало проку, если убийственный импульс пройдёт по разъёму прямо в мозг, сжигая три связанных между собой сознания.
В лучшем случае - инсульт со всеми последствиями. В худшем...
Но опасность их как будто не заботила. Джим, отойдя в сторону, разговаривал с Нео, выясняя у него какие-то подробности будущего путешествия. Спок занимался своим делом - встряхивал кисти рук, разминал длинные пальцы, словно пианист перед сложным концертом.
Я смотрел на них с растущей тяжестью на сердце.
В своих мыслях они уже были на полпути туда. Они готовились к привычной работе - громить врагов, спасать корабль, рисковать своими многократно битыми головами и латанными-перелатанными шкурами... Всё, как всегда, - разве что вместо высадки на очередную неисследованную планету их ожидало погружение в глубину компьютерной программы.
И снова им выпало идти, а мне - оставаться. Сидеть в лазарете праздным наблюдателем. Джим назвал мою роль самой главной, но обольщаться не приходилось. Случись беда - я даже не смогу вытащить их оттуда: если выдернуть штекер, пока человек находится в Матрице, это убьёт его так же верно, как виртуальная пуля.
- Готовы? - спросил Нео.
- Вполне, - усмехнулся Джим. Спок просто кивнул.
Нео лёг на кровать, снабжённую кабелем и высоким подголовником вместо подушки, Джим занял вторую кровать. Спок опустился в кресло, откинулся на пологую спинку. Подлокотники были сдвинуты таким образом, чтобы его руки удобно легли на лица людей слева и справа от него.
На этот раз не было ритуальных фраз про "мой разум" и "твой разум". Пальцы Спока отыскали контактные точки на лице Нео, чуть надавили и замерли. В первую секунду Нео дёрнулся, как от удара током, потом взял себя в руки; взгляд его затуманился, поплыл...
Спок опустил вторую руку на лицо Джима. Капитан уже был знаком с техникой слияния разумов и перенёс контакт спокойно. Что при этом испытывал Спок - я мог только догадываться. Его разуму приходилось сейчас работать на два фронта, передавая мысленный сигнал из мозга Нео в мозг Джима и при этом жёстко фиксируя свои и чужие ментальные границы, не допуская потери индивидуальности и слияния трёх сознаний в одно.
Я изо всех сил надеялся, что он справится.
- Включайте, - сказал Нео тихим отрешённым голосом, и я взялся за кабель.
Длинная игла штекера легко скользнула в затылочный разъём. Стрелки на трёх мониторах качнулись и тут же выровнялись. У Нео дрогнули и опустились веки, Джим глубоко вздохнул. Спок остался неподвижен, как статуя.
- Удачи, ребята, - сказал я вслух.
Хотя и знал, что они меня уже не слышат.


12. Нео

Первая секунда - как смерть.
Я делал это сотни раз. Я привык входить в Матрицу, как к себе в каюту, я пересекал порог между реальностью и виртуальностью так же легко, как перешагивал трещину на асфальте. Я перестал делить свой мир на "здесь" и "там" - я везде был дома.
Но всё равно первая секунда - как смерть. Мрак, тишина и невесомость - на один удар сердца.
Только свет приходит не из конца тёмного тоннеля. Он обрушивается сразу со всех сторон - матово-белый, бестеневой, как в операционной. Молочная пустота, в которой ты повисаешь без опоры и ориентиров.
Загрузочный сектор.
Я огляделся. Идея Спока сработала - мои спутники тоже были здесь. Джим с детским любопытством разглядывал свои руки, ощупывал лицо, мял в пальцах золотистую ткань рубашки. Спок, наоборот, замер с закрытыми глазами, видимо, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Сделал несколько глубоких вдохов и только потом открыл глаза.
Я наблюдал за ними со смешанным чувством удивления и лёгкой зависти. Они хорошо держались. Для новичков - просто замечательно. То ли телепатическая связь сделала виртуальность для них такой же привычной, как для меня, то ли в своих межзвёздных полётах они нагляделись таких чудес, после которых прогуляться по компьютерной программе - пара пустяков.
Я вспомнил своё первое осознанное погружение в Матрицу. Шок, удушье, раздвоение сознания... я думал, что сойду с ума. Морфеус просидел со мной всю ночь.
Где-то он теперь, мой друг и наставник, проводник по царству электронных снов? Сумел ли он прорваться в осаждённый Зион? Выжил ли во время атаки машин?
Мне хотелось верить, что да.
Загрузка стартовой программы тем временем продолжалась, белое пространство наполнялось новыми предметами. Из пустоты выдвинулся шкаф, набитый одеждой. Рядом возникла стойка с оружием - среди знакомого ряда воронёных стволов я увидел несколько серебристых пистолетов необычной конструкции. Спок провёл битый час за компьютером, чтобы пополнить стандартный арсенал виртуальными копиями фазеров.
На журнальном столике рядом с моей "Нокией" блеснули прозрачными крышками два раскладных коммуникатора.
Мы быстро разобрали оружие и снаряжение. Кирк и Спок повесили на пояс по фазеру. Я взял только телефон - огнестрельное оружие против агентов бесполезно, а к фазерам я не привык, да и в их эффективность не особенно верил.
Кирк раскрыл коммуникатор.
- Маккой, - буркнул голос доктора, - тьфу, оператор на связи.
- Давай выход, - приказал капитан, и в белой пустоте протаял бледно-голубой прямоугольник двери.
Компьютерная сеть «Энтерпрайза» выглядела изнутри как лабиринт прямых коридоров с низкими потолками и серыми стенами. На первый взгляд окраска стен казалась равномерной, но под однотонной серой поверхностью я различил мелкий мраморный узор из чёрных и белых точек. Никаких посторонних цветов, только строгая двоичная гамма и бесконечное чередование чёрно-белых последовательностей, незаметно складывающихся в тонкий, сложный, удивительно гармоничный узор.
Я покосился на Спока и получил в ответ едва заметный кивок. Насчёт авторства я не ошибся.
- Сюда, - Вулканец свернул в боковой проход, заканчивающийся дверью с кодовым замком. - Здесь узел связи с главным техническим контуром. Отсюда можно добраться до сети транспортатора.
Он набрал на панели замка шифр - пароль для доступа на сервер. Дверь бесшумно скользнула в сторону, и мы вышли в новый коридор. Он как две капли воды походил на предыдущий - за одним исключением.
- А это что такое? - удивился Кирк.
В гладкой стене торчал кирпич. Обыкновенный красный кирпич, слегка выщербленный с одной стороны, с неровно сколотым углом. Чуть поодаль виднелся другой, вмазанный в стену у самого потолка, за ним ещё несколько…
Я посмотрел на исходники. В строгий чёрно-белый узор вплетались до боли знакомые зелёные нити - строки чужого кода. Матрица врастала в компьютерную сеть корабля, как ядовитая омела, пускающая корни в древесину дуба, и подчиняла себе одну бортовую систему за другой.
- Это знак, что нам надо спешить, - ответил я.
Ещё через несколько десятков шагов нам стали попадаться асфальтовые проплешины на полу и целые куски кирпичной кладки на стенах. В потолке то и дело открывались бреши, сквозь которые виднелось стеклянно-синее безоблачное небо. На изнанке виртуального мира в мраморной вязи вулканских программ всё отчётливее и гуще проступали малахитовые прожилки.
Мы отыскали среди разрушенных алгоритмов дверь-переход и проскользнули в сеть транспортатора.
Здесь стены были уже насквозь изъедены зеленью. Прежний код скрылся под наслоениями паразитных команд - Матрица успела перекроить под себя весь сектор.
А для человеческих глаз это был тесный городской переулок, зажатый с двух сторон кирпичными боками домов - с разбитым асфальтом, с переполненной и опрокинутой урной, с пёстрой россыпью мокнущих в луже окурков.
Ветер гонял по земле обрывки старых газет.
- Это - Матрица? - недоверчиво спросил Кирк.
Я не ответил. Я прислушивался, и мне не нравилась тишина этого переулка.
Слишком глубокая тишина. Слишком ждущая.
Я взмахнул рукой, останавливая капитана и Спока, - как раз в тот момент, когда тёмные фигуры отделились от стены и преградили нам дорогу.
Их было трое. Ничего удивительного, в общем-то. Агенты всегда предпочитали работать тройками.
Но эти трое были - на одно лицо.
Три пары солнцезащитных очков таращились на меня блестящими чёрными бельмами. Три тонкогубых рта кривились в одинаковой механически-глумливой ухмылке. Три правые руки замерли над приоткинутыми полами пиджаков, на полпути к кобурам.
Никто из нас не произнёс ни слова. Мы не нуждались в этом. Мы слишком хорошо знали друг друга... враг врага...
Он пришёл, чтобы убить меня и тех, кто мне помог.
Я пришёл, чтобы остановить его.
Один к трём - расклад плохой, но отнюдь не безнадёжный. А если вспомнить, через что я недавно прошёл, бой с тремя противниками выглядел и вовсе заурядным делом. Вот только на этот раз вместо надёжного, как скала, Морфеуса и неистовой Тринити за моей спиной были два новичка, которых я должен был уберечь во что бы то ни стало. И это сильно осложняло мою задачу.
- Не вмешивайтесь! - крикнул я им, вскидывая руку ладонью вперёд, - за миг до того, как три ствола полыхнули огнём и узкий коридор взорвался грохотом и пороховым дымом.
Я понятия не имел, как это у меня получается. Морфеус говорил, что в такие моменты моё сознание создаёт обратную связь с компьютером, посылая в виртуальную среду новые команды в обход базовых законов Матрицы. Сам я не задумывался над этим, как нормальные люди не задумываются, сколько мышц нужно напрячь и расслабить, чтобы сделать вдох.
Они просто дышат.
А я - просто останавливаю пули.
Не раскалённые кусочки свинца - крошечные сгустки двоичных последовательностей несутся ко мне стайкой быстрых тупоносых рыбок. Но что такое "быстро" и "медленно" в этом мире, где течение времени зависит от тактовой частоты процессора, а скорость любого перемещения определяется скоростью передачи данных из модуля в модуль? Усилие воли - и свинцовые рыбки замедляют движение, с трудом пробивая загустевшую толщу воздуха; тормозят, волоча за собой кольчатый вихревой след, плывут неторопливым сонным роем...
И замирают, утыкаясь в невидимый щит.
Пули зависли перед моим лицом, увязнув в спрессованном воздухе, как мухи в густом янтаре. Я шевельнул ладонью, и они с тяжёлым стуком осыпались на пол.
Странно. Я не ожидал от Смита такого примитивного начала: уж он-то должен был знал, что стрелять в меня бесполезно.
Эту ошибку они быстро исправили. Левый и правый одинаковым движением бросили пистолеты в кобуры, поправили сбившиеся галстуки и неторопливо двинулись вперёд. Тот, что в середине, остался на месте. Их замысел я разгадал лишь тогда, когда двое ринулись ко мне, мгновенно сокращая дистанцию до нуля, навязывая ближний бой, - а третий гигантским прыжком перемахнул нас и оказался за моей спиной, отрезая меня от напарников.
Я упустил момент. Два Смита зажали меня с обеих сторон, я увяз в их плотной обороне, мне нужно было ещё немного времени, чтобы разбросать их и пробиться на помощь Кирку и Споку...
Но третий уже скользил к ним, быстрый и смертоносный, как гремучая змея. На их пистолеты он не обратил никакого внимания. Смиты на боялись огнестрельного оружия: сверхчеловеческая реакция и скорость движений позволяла им без труда уклоняться от пуль.
Только луч - не пуля. И его не пропустишь мимо, качнувшись маятником с траектории выстрела.
Человек и вулканец вскинули руки с фазерами, словно штрихуя пространство перед собой двумя огненно-красными мелками, - и скрещённые лучи перечёркнули изогнувшийся в прыжке силуэт Смита. Оболочка вируса мгновенно вспыхнула. Ещё несколько секунд он метался, истаивая на глазах, как кусок сахара в кипятке; потом лопнул и рассыпался изумрудной шелухой.
От удивления я чуть не пропустил удар от второго из своих противников - первый уже валялся под стенкой, осыпанный густой кирпичной пылью. Я уклонился в последний миг, на чистом рефлексе, и ответил с двух рук хорошим яма-цуки. Смит согнулся, выпадая из равновесия, и неосторожно подставил шею под рубящий удар по позвонкам. Хруст - и глухой шлепок тела, распластавшегося по мокрому асфальту.
Просто. На удивление просто.
Кирк спокойно прицепил фазер к поясу. Поймав мой взгляд, он улыбнулся и развёл руками с притворно-виноватым видом. Извини, мол. Вмешались.
Я только покачал головой. Для него это была забава. А ведь одна дискета с исходниками этого оружия могла бы надолго решить все проблемы повстанцев. Ни одна сторожевая программа не посмела бы протянуть лапу к нелегалам, будь у них виртуальные фазеры.
И, кстати, тогда им не понадобился бы Избранный, чтобы сражаться с агентами.
Я наклонился над вирусом с перебитой шеей. Только что, нанося последний удар, я заметил кое-что странное. Одну небольшую, но очень важную деталь.
За ухом Смита торчал полупрозрачный витой проводок.
Отцепив гарнитуру с бусинкой-наушником, я взглянул на неё сквозь Матрицу. Всё правильно. Две строчки - директива подчинения. Несколько свёрнутых алгоритмов - поиск-захват-уничтожение цели. И идентификатор источника команд - незнакомый символ, похожий на трезубец или на греческую букву «пси».
Я выпрямился, чувствуя себя круглым дураком.
- Он агент, - беспомощно проговорил я.
- Прошу прощения? - удивился Спок.
- Он агент. Не самостоятельная программа. Он выполняет чьи-то приказы.
Джим нахмурился.
- Разве Машинный разум в состоянии управлять агентами с поверхности планеты?
- Не думаю, - Я покачал головой. Теперь уже поздно было менять планы. - Надо идти дальше. Кто бы ни был их хозяин, мы найдём его очень скоро.
Переулок сужался к дальнему концу, превращаясь в тесный лаз. Мы протиснулись в него боком, оставляя клочья одежды на шершавых кирпичах, и оказались на свободе.
Перед нами расстилалась огромная площадь. Под сапогами зазвенел странный однородный материал, не железо и не камень, а нечто среднее, блекло-серое, отполированное до блеска. Как видно, у Матрицы пока что не хватало ресурсов на детальную проработку текстуры.
Зато здание по ту сторону площади было прорисовано великолепно. Белокаменный замок с небольшими угловыми башенками, совершенно неуместный здесь, рядом с грязными трущобами и пустой, математически гладкой площадью. Куда естественнее он смотрелся бы посреди величественного горного пейзажа...
Гулко и болезненно стукнуло сердце. Я узнал этот замок.
Мы шли через площадь - три ясно различимых силуэта на глади исполинского серого зеркала, три превосходных мишени для снайпера. Но никто не стрелял из окон, не становился на пути. Белое шато сияло под лучами фальшивого солнца, как пряничный домик, и мы шли прямиком к ведьме на ужин.
Мраморная лестница, каскадом сбегающая прямо к нашим ногам. Просторная терраса, окружённая балюстрадой. Кудрявая зелень плюща на греческих колоннах. Гостеприимство распахнутой мышеловки.
Я увидел своего врага - и вкус крови воскрес на моих губах. Вкус крови и металла, вкус поражения, посеянного горьким сорняком среди зёрен моих побед.
Она всё рассчитала. Она ждала нашего прихода, праздно раскинувшись в кресле, подставив солнцу ослепительные плечи, чуть прикрыв колдовские чёрные глаза, и её нежная улыбка сдавила мне горло, как шёлковая петля.
Теневая фигура. Кукла, переигравшая кукловода. Чёрная пешка, неожиданно ставшая королевой.
Персефона.

@темы: StarTrek, мои фанфики