Планета чёрных туч (окончание)

[M*Ress]

21. Кирк

Металлическая дверь вздрагивала и прогибалась от ударов. Били чем-то тяжёлым, вроде кувалды. Лязг и звон отдавались у меня в голове, накладываясь на шум в ушах после взрыва.
Маленькая подсобка возле пятого цеха, куда меня загнали после короткой пробежки по тёмной обесточенной палубе, никак не годилась на роль надёжного укрытия. У неё было два достоинства: крепкая дверь (хотя сейчас её крепость вызывала у меня серьёзные сомнения) и компьютерный терминал. И один фатальный недостаток - отсутствие запасного выхода.
Экран терминала ровно мерцал в полумраке аварийного освещения. По чёрному фону бежали зелёные строки - Матрица крутила свой калейдоскоп.
- Компьютер! - позвал я в десятый, наверное, раз. - Открыть доступ к управлению.
- Невозможно выполнить, - отозвался синтетический голос. - Доступ запрещён.
- Отмена запрета! Доступ капитана, голосовая идентификация, Джеймс Кирк!
- Невозможно выполнить.
Звук ударов изменился. Теперь в них можно было различить ещё и дребезжание - створка двери мало-помалу отходила от косяка. Кувалда грохотала размеренно и неутомимо, словно ею орудовал автомат, а не человек. В некотором смысле так оно и было.
- Компьютер...
- Невозможно...
Бессмысленный разговор. Бессмысленное усилие. Но я не привык безропотно опускать руки и принимать поражение как неизбежный факт.
Дверь заскрежетала. Вдоль рамы показалась длинная полоска света.
- Компьютер...


22. Спок

Я ждал её броска - а стены вокруг меня колыхались, как гребни барханов, и я качался вместе с ними.
Я чувствовал, что с Нео что-то не так. Связь, державшая меня в этом мире, путеводная нить, протянутая ко мне от его разума - эта связь ослабевала. Зрение тускнело, ощущение собственного тела терялось, словно я погружался в глубину целительного транса. Только рядом не было никого, кто мог бы встряхнуть меня, помогая вернуться в сознание.
Прыжка ле-матьи я не заметил, балансируя на грани яви. Только ощутил, как неподъёмная тяжесть навалилась сверху. Слишком много для того, кто и так едва держится на ногах. Всё, что я успел, падая, - подставил левую руку, прикрывая горло, и ядовитые клыки хищницы сомкнулись на предплечье.
Иллюзорная кровь.
Иллюзорная боль.
Тяжёлая лапа придавила меня к полу. Я не выронил кинжал, но воспользоваться им уже не мог: прижавшие плечо когти не давали пошевелить правой рукой. Ле-матья разжала клыки и оскалилась.
Она смеялась.


23. Маккой

Мы ничего не смогли поделать: их было не меньше дюжины, а нас только двое. Кайл, Чжоу и Влакос не в счёт: они даже не успели проснуться, их просто подняли и вытащили из палаты. Следом уволокли бедняжку Чепэл, и я мог утешаться только тем, что её жизнь вне опасности. Агентам незачем было убивать пленников - только обездвижить и доставить в транспортаторную.
Но для меня почему-то сделали исключение.
Этот ланцет я держал в кабинете, вместе с полным набором старинных хирургических инструментов. Уж и не помню, чей это был подарок, но я им дорожил и инструменты содержал в полном рабочем порядке. Так что плывущая ко мне стальная полоска была отточена всерьёз. И увернуться от неё я никак не мог - сзади меня держали за локти ДеСаль и Карсон, а спереди подходил Девадари. Энсин Пракаш Девадари из службы безопасности. Он был левша и ланцет держал в левой руке - в той самой руке, которую я два месяца назад собирал по кусочкам из мешанины разорванных мышц и раздробленных костей.
Очень обидно умирать от собственного ланцета и от тобой же спасённой руки.
Через плечо Девадари я заметил мелькнувший хвост рыжих волос - Макконел. Отчаянно извернувшись в державших меня руках, я увидел, как она подходит к кровати Нео. Протягивает руку к подголовнику...
- Спок! - заорал я. - Нео! Выбирайтесь оттуда!
Но они не слышали меня.
Выживет ли Спок, когда разомкнётся контакт? Или умирающее сознание Нео увлечёт его за собой?
Стальное лезвие блеснуло у меня перед глазами, и я понял, что уже не узнаю ответа.


24. Нео

Сознание тянулось прерывистой нитью, готовой в любую секунду растаять. Счетверённый ствол "дерринджера" больно упирался в висок.
Ну что, Избранный, остановишь эту пулю?
Взгляд серо-голубых глаз был отчуждён и пуст. Я знал, что её палец не дрогнет на спусковом крючке.
- Трин...
Почему-то это мне казалось очень важным - ещё раз назвать её по имени, прежде чем всё в мире перестанет иметь значение.
- Тринити...
Я глупец, Тринити. Я смотрю в твои глаза, я называю тебя чужим именем, и отказываюсь признавать свою ошибку.
Верю вопреки очевидному. Верю, ибо абсурдно. Верю - потому что у меня нет ничего, кроме этой веры. Потому что она только и держит меня над пропастью, а отчаяние убивает вернее, чем пуля в голову.
Я верю. И не хочу снова терять тебя.
Она смотрела на меня, и в её глазах что-то менялось. Словно ветер потревожил мёртвое спокойствие озёрной воды. Я задержал дыхание.
Её лицо дрогнуло. Губы исказились, словно в судороге плача, и в этом напряжённом движении я различил беззвучно произнесённое имя. Моё имя.
Глухо стукнул об пол упавший "дерринджер". А в следующую секунду клеймо над бровями Трин засветилось ярко, как раскалённый вольфрамовый завиток, и зашипела горящая кожа.
Персефона не прощала ослушания.
Тринити страшно, пронзительно закричала, зажимая лоб руками. Я подхватил её на руки, как ребёнка. Прижал к себе, не зная, чем помочь, как спасти её от этой боли... Нестерпимое ощущение бессилия и исступлённая жажда действия сошлись, как две ладони для хлопка, - и в моём сознании лопнул какой-то барьер.
Мир вспыхнул, распался в пепел и собрался вновь.
Я стал кораблём. Я кружился по орбите на прочном поводке гравитационных сил, я бежал электрическим током в сетях высокого напряжения и рассыпался на атомы в буфере транспортатора, я чувствовал пульсацию магнитного поля в коллекторах антиматерии и ощупывал космос лучами сенсоров дальнего действия, я смотрел из каждого глазка видеодатчиков и скользил невидимкой по всем локациям бортового компьютера.
И я увидел всё.
Увидел, как Спок, сцепившись с пятнистой зверюгой, похожей на помесь пантеры с аллигатором, из последних сил отжимает ладонью клыкастую пасть и вонзает серебряный клинок в лоснящееся зелёное горло, как по чешуйчатой шкуре разбегается паутинка огненных трещин и из них бьют тонкие лучики света, разрывая хищника изнутри...
Увидел, как на всех мониторах корабля загораются белые строчки: "Доступ разрешён", и Кирк, наклонившись к аудиодатчику, кричит: "Красная тревога! Сценарий "Захват"! Код А-тридцать восемь, двадцать один, восемьдесят пять!" - "Принято", - послушно отвечает компьютер, и из вентиляционных отверстий текут густые завитки белого тумана...
Увидел, как в лазарете один за другим падают люди, вдохнувшие снотворного газа, как Маккой, потирая оцарапанную шею, осторожно усаживает на пол молодого паренька с ланцетом в руке - и вдруг, изменившись в лице, вскакивает и бросается к кровати...
Увидел себя - своё тело, лежащее на узкой больничной койке, расслабленное лицо, закрытые глаза; увидел рыжую девушку, безвольно оседающую у кровати, и её маленькую руку, судорожно вцепившуюся в кабель возле моей головы. И выползающий из разъёма штекер.
Я смотрел на свою третью смерть и не чувствовал страха. Только детский укол обиды от того, что Смит снова ухитрился достать меня - уже из могилы.
Время замедлилось, как пуля в полёте. Маккой бежал ко мне, но я уже знал, что он не успеет. Колени девушки коснулись пола, она мягко повалилась на бок, и рука её скользнула вниз.
Свет лампы сверкнул игольчатым бликом на металлическом острии - и всё погасло.
Темнота сомкнулась надо мной. Только глухо шумела кровь в ушах - или это дождь барабанил по мокрому асфальту? Тело утратило вес, я летел в беззвёздном небе - а может, падал в бездонную пропасть. Наверное, падал, ведь даже ангелам не дано летать без крыльев.
Рывок. Боль - волной от запястья к плечу. Так не бывает. Мне не может быть больно, меня уже нет...
Падение остановилось. Меня держали за руку. В лицо хлестал ветер, шум сделался отчётливее - надсадный рокот вертолётных лопастей, кромсающих упругий воздух.
И я вцепился в эту руку, что удержала меня над бездной. Я вцепился в неё мёртвой хваткой, захлёбываясь в чёрном ревущем водовороте и уже не понимая, тянут ли меня на поверхность - или ко дну.
А потом я понял, что снова могу дышать.
И открыл глаза.
Мозаичные плиты под нами были холодны, как железный пол разбитого корабля. Мы лежали рядом, и сцеплённые руки сковывали нас надёжнее всех цепей на свете. Где-то далеко, за тысячу миль, доктор Маккой дрожащими руками закреплял штекер на месте.
Глаза Трин были закрыты. На лбу воспалённым пятном краснел свежий ожог. Лицо казалось белым листом бумаги с водяными знаками синеватых теней.
Но я сжимал её руку - и чувствовал, как бьётся тёплая жилка на прозрачном запястье.


25. Кирк

Я вошёл в обзорный зал и остановился у порога, вдыхая полной грудью прохладу, сумрак и тишину.
Шли вторые сутки после восстановления контроля над кораблём, и мы все валились с ног от усталости. Впереди были ещё долгие часы напряжённой работы - Матрица оплела большую часть компьютерных систем, повредила базы данных, разрушила коды доступа. Что-то можно было восстановить из резервных копий, что-то предстояло переписывать заново, кропотливо латать дыры в защитных программах, по крохам собирать рассыпанные и перемешанные библиотечные файлы...
Но главное дело было уже сделано. Как только вентиляция откачала снотворный газ из внутренних помещений, Спок и Нео занялись транспортатором. Через каких-то два часа мы положили на платформу усыплённого Скотти, и обновлённая программа Персефоны со встроенным антивирусом заново соединила ментальную проекцию нашего инженера с его телом, попутно вычистив из его разума все остатки Смита.
А за ним ту же процедуру прошли тридцать шесть заражённых. К счастью, вирусы не успели подчинить себе весь экипаж. Большая часть людей просто просидела всё это время под замком - в собственных каютах, в столовой, в комнатах отдыха. Хуже всего пришлось четверым охранникам - спеша на сигнал тревоги с мостика, они оказались заперты в турболифте между второй и третьей палубами.
Тёмный, почти неразличимый силуэт шевельнулся у окна.
- Капитан?
- Нео? Почему не спишь?
В полутьме движение плеч едва угадывалось.
- Сам не знаю. Зашёл на минуту и... засмотрелся. Так красиво...
- Да, - Я подошёл к окну и взглянул в бездну, засеянную огненными зёрнами. - Я тоже люблю смотреть на звёзды.
- Не звёзды, - поправил он. Только сейчас я заметил, что его глаза закрыты. - Твой корабль.
Он повёл руками вокруг себя.
- Свет. Всё пронизано светом, всё струится и горит... Ярус за ярусом, все палубы и отсеки - будто соты, наполненные солнечным мёдом. А там... и там... - Он вытянул руки вниз и в стороны, безошибочно указывая на невидимые отсюда гондолы двигателей. - Два огненных цветка.
- Иногда я тебе завидую, - задумчиво сказал я. Вокруг меня по-прежнему были только тёмные стены. - Твоему дару. Твоему умению видеть суть.
- А я часто завидую тебе, - отозвался он. - Завидую твоей свободе, твоей бескомпромиссной вере в победу... Да, и ваши репликаторы здорово готовят пиццу.
Я рассмеялся.
- Мы приняли решение связаться с Вулканом... с вашим Вулканом. Чехов засёк варп-след вулканского корабля в соседней системе. Мы объясним им ситуацию и попытаемся убедить их, что вмешательство необходимо.
- Думаешь, это поможет?
- Не знаю. Но я согласен со Споком: такие проблемы не решают одним ударом сплеча. Здесь работы не на год и не на два - на несколько поколений. У вулканцев много знаний, много времени и много терпения. И ещё у них очень хорошие дипломаты.
- Если мы уговорим их помочь...
- По крайней мере, мы их заинтересуем, а это уже две трети успеха. Уверен, они согласятся - если не из этических соображений, то хотя бы из любопытства. Как ни крути, а твоя цивилизация - уникальное социокультурное явление.
Нео хмыкнул.
- Не самый лестный комплимент, но спасибо и на том.
- Пожалуйста. И, кстати, если ты захочешь вернуться... К чёрту Первую директиву. Я не стану удерживать тебя силой.
Он покачал головой.
- Я не вернусь.
Это было сказано коротко и твёрдо. Так рубят привязной канат, отпуская лодку на волю течения; и я не сразу нашёлся, что ответить.
- Народ Зиона нуждается в тебе, - сказал я после паузы.
- Нет. Зиону больше не нужны чудотворцы. Им нужны просто люди, мужчины и женщины, чтобы строить дома, растить деревья и рожать детей.
- А твои друзья? Ведь они считают тебя мёртвым.
- Мы знали, что это неизбежно. Моя смерть - цена спокойной жизни для Зиона. Оружие массового поражения положено уничтожать при заключении мира.
- Ты не оружие. Ты живой человек.
- Я - аномалия. Нарушение фундаментальных правил системы. Моё предназначение - ломать существующие законы. Это было необходимо, пока нами управляли законы рабства, но теперь вступают в силу законы мира. Их я ломать не хочу.
- И это - единственная причина?
Я не ожидал, что он ответит. И всё же Нео повернулся и взглянул мне в глаза.
- Нет, не единственная, - спокойно признал он. - Я хочу вспомнить, каково это - быть просто человеком. Не песчинкой на жерновах системы, не гранатой, которой эту систему взрывают. Быть самим собой. Иметь право выбирать и ошибаться - и знать, что твои ошибки не решают судьбу человечества.
Он отвернулся к стеклу. Внизу, подводя черту под звёздными россыпями, чернела плавная дуга земного горизонта.
- Здесь меня больше ничто не держит. Смерть платит все долги. Я свои оплатил.


26. Спок

Свеча горела ровно. Пламя стояло над фитильком, почти не вздрагивая от моего дыхания, и свет от него ложился на пол идеальным жёлтым кругом. Прирученная стихия, частица хаоса, превращённая в источник ясности, гармонии и порядка.
Один час отдыха и медитации - а потом снова за работу. Корабль всё ещё требовал ремонта, а меня ждала информационная система транспортатора, которую предстояло восстанавливать с нуля.
После того, как все вирусы были устранены, а захваченные члены экипажа возвращены в свои тела, по приказу капитана я уничтожил все данные из буфера транспортатора. Не полагаясь на простое стирание, я снял инфокристаллы и сжёг их в дисперсионной камере, вместе с записанными на них служебными алгоритмами и рабочими протоколами, с данными о последних переносах и со всеми программами Персефоны.
Многие из моих соотечественников назвали бы уничтожение бесценных технологий вандализмом и даже преступлением против науки. Но я понимал, что Джим прав. Человечество ещё не готово к такому искушению. И не только человечество - подаренные Матрицей возможности могли бы перевернуть всё галактическое сообщество. Отделять сознание от бренной плоти, менять тела, как одежду, сохранять свою личность в компьютере на любой срок... Малой части этих технологий хватило бы, чтобы столкнуть сотни разумных рас в беспощадной войне за электронное бессмертие.
Есть знание, которое может убивать одним фактом своего существования. И как бы ни была сильна тяга к свету - слишком опасно зажигать свечу от такого пламени.
...Я задул маленький огонёк и поднялся. Мне осталось тридцать восемь минут на сон, но я потратил ещё одну, чтобы вызвать на экран личного компьютера короткую справку - результат небольшого исторического исследования, предпринятого мною по просьбе нашего гостя.
Имя и фотография. Тим Эндрюс, инженер-программист. Научное судно "Параллакс", исследовательский полёт в район Х-1 Лебедя. Предположительная причина крушения - ионный шторм. Выживших не найдено.
Томас Андерсон мог не беспокоиться, что займёт в нашем мире место другого человека. Его параллельная версия погибла четыре года назад.


27. Маккой

Нам с Кристиной не удалось даже отдохнуть после всех пережитых потрясений. Впрочем, может оно и к лучшему. Работа - лучшее средство против стресса, а уж работы у нас оказалось предостаточно. Проклятый вирус уложил в лазарет больше людей, чем совместные усилия клингонов и ромуланцев за весь последний год.
К счастью, последствия заражения оказались полностью обратимыми. Головная боль, гипотония, эмоциональные всплески, несколько истерик среди прекрасной половины экипажа - это легко поддавалось лечению.
Только один пациент был в тяжёлом состоянии.
Проходя мимо открытых дверей палаты, я ещё раз взглянул на биокровать - на ту самую биокровать, где лежал подключённый к Матрице Нео. Сейчас на ней разместили Катрин Мейер. Единственная из всех, она не пришла в сознание после обратного переноса. Сканер показал неврологическое повреждение средней тяжести, болевой шок и общее нервное истощение. Но ни один из этих диагнозов не мог объяснить глубокий, на грани комы, сон, который длился уже пятьдесят часов.
Нео тоже был здесь. Он сидел в кресле, которое мы за всеми хлопотами так и не удосужились унести обратно, и его рука сжимала безвольную руку Мейер. Он занял этот пост несколько часов назад и, казалось, готов был сидеть так целую вечность, до скончания времён.
Лицо Катрин было бледным, но дышала она ровно и глубоко. И странное дело - пока Нео нёс свою добровольную вахту у её изголовья, я был за неё совершенно спокоен.


28. Нео

Я знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что тебе страшно. Это свойственно человеку - бояться перемен. Бояться неизвестности, которую они в себе несут.
Это будет трудно - заново узнавать друг друга. Но я верю, что нам это под силу.
Я не знаю, что ждёт нас впереди. Я не берусь предсказать, чем это кончится. Я знаю только, с чего всё начнётся.
Ты откроешь глаза и улыбнёшься, когда я назову тебя по имени. И я возьму тебя за руку, чтобы больше никогда не отпускать. А потом ты покажешь мне свой мир.
Мир, где законы не превращаются в рабские оковы. Мир, где ради свободы не приходится убивать. Мир, где каждый сам выбирает свой путь, на земле или среди звёзд.
Что будет дальше - решать нам с тобой.

@темы: StarTrek, мои фанфики